— Теперь ты будешь видеть мир нашими глазами, сын мой. Это поможет тебе справиться с теми, кто по силам сейчас, и избежать битвы, если враг слишком силен.
Я перевел взгляд на ножны и тут же понял, что прочность их ниже среднего, а мечу требуется срочный ремонт и заточка. Вообще из моих пожитков только сапоги и были относительно новыми.
— Вижу смятение на твоем лице, сын мой, — прошептал священник. — Что тебя смущает?
— Я не знал, что вы на такое способны, — покачал головой.
— Мы далеки от битв, но за это Господь даровал нам возможность видеть самую суть вещей. Так мы определяем тех, кто нагрешил среди паствы, так мы знаем, какой грех можно отпустить, а какой — нет.
Я сглотнул.
— И что же вы видите во мне, святой отец?
— Я вижу, что тлетворное влияние юга сделало с твоей душой, сын мой. А еще — вижу глубоко внутри искру творца. Сим мечом победишь, — прошептал он и коснулся ножен.
Золотое свечение окутало кожу и торчащую рукоять, а я вдруг осознал, что меч теперь не требует ремонта, как и сами ножны.
— Теперь он будет разить нечистые души, изгоняя застрявших на этом свете. Не всегда мертвецы упокаиваются сразу, а кто-то может и восстать, если только что был человеком.
Я сразу же подумал про оставшихся в лесу разбойников. Это что же получается, там теперь два живых мертвецах будет бродить?
— Но с этим мечом рука твоя не дрогнет, а душа убитого отправится, куда решит Высший Суд.
— Мне придется воевать не только с ожившими мертвецами, но и с людьми, — скривился я в усмешке.
— Не все слуги дьявола распознаются на глаз, сын мой. Тот, кто впустил в свою душу грех, должен покаяться и предстать перед Судом. Я наложил на тебя обет очищать эти земли от зла, под какой бы личиной они не скрывались.
— Но что взамен?
— Ты будешь обязан раз в сутки посещать святое место. Так, если ты будешь убивать невинных, твой меч станет обычным железом, а благословение Господа покинет тебя.
— Но я смогу все вернуть?
— Только епитимия, сын мой, — кивнул он. — Но это решать не мне, а одному Господу, — воздел он руки. — Если грехи, тобой совершенные, превысят чашу терпения Его, падешь ты мертвее мертвого от гнева, едва ступишь на святую землю.
Сурово, но я вроде бы не собирался творить зло. До сих пор не воевал на стороне откровенных сволочей, а ими весь юг кишмя кишит. Так отчего на родной земле встану против святых отцов? Тем более, когда у них такая мощь в руках.
— Хорошо, святой отец, мне бы передохнуть, да отправляться.
Он медленно кивнул.
— В таком случае можешь воспользоваться нашей казармой. Там тесновато, но лучше, чем на улице. А захочешь вознести Господу нашему молитву — молельня всегда к твоим услугам.