Лет эдак через пятнадцать нашей счастливой совместной жизни.
– Ты знаешь, что крупно рисковал?
Он пожал плечами:
– Я редко играю по-другому.
Фраза, наверное, могла бы меня задеть, но в этот миг я вспомнила кое-что. Его слова, прозвучавшие только что, и слова, прозвучавшие несколько раньше.
Сопоставление этих слов заставило меня сощуриться.
…обещания ранят, что это всерьёз…
– Моей вечной любви… а твоей? Ты позволил мне сомневаться и выбирать, ты подыграл мне… но ты-то свой выбор давно уже сделал. И Морти сделала. – Я пристально всматривалась в его глаза. – Что бы ты делал, если б я действительно ушла? Если бы сделала шаг и исчезла в прорехе?
Молчание, предшествовавшее его ответу, было долгим.
– Смирился бы с тем, что значил для тебя так мало, что не имел никакого права удерживать тебя здесь. Что я этого заслужил. И что там тебе будет лучше. – Когда Лод заговорил, голос его был так же тих, как и до того. – Я сделал всё… и был уверен в тебе достаточно, чтобы знать: какое бы решение ты ни приняла, для тебя оно будет верным.
Я снова не нашлась, что ответить. Лишь вспомнила, как спокойно он отступил в сторону, скрестив руки на груди, освобождая мне путь к прорехе… а ещё – как минуту назад поморщился от моего тычка. Так, словно не сдержал боль.
Хотя тычок этот явно не был такой силы, чтобы причинить боль, которую Лод не смог бы сдержать.
Бесцеремонно ухватив его за рукав рубашки, я задрала его вверх. Лод не пытался меня остановить. Наверное, знал, что всё равно не выйдет. Поэтому я беспрепятственно воззрилась на четыре свежих синяка, выступивших на его бледной коже там, где колдун впивался пальцами в собственное предплечье.
Пока я, стоя в паре шагов от него, принимала решение, которое могло навсегда нас разлучить, – право на которое он сам же мне подарил.
– Значит, свобода выбора? – наконец отпустив его рубашку, я отстранилась, кусая губы. – И честная игра?
– Она самая. – Лод опустил задранный рукав на место. – Я не Ильхт и не Тэйрант, чтобы не давать выбора тем, кого люблю. И решать, что для них будет лучше.
– Правда?
– Во всяком случае, не когда ставки настолько высоки. Ты не тот человек, который уходит лишь затем, чтобы его удержали. Для тебя свобода выбора значит действительно много.
Я понимала, что он прав. Может, кого-то брутальные книжные красавчики, которые в ответ на все попытки уйти безапелляционно возражали «не пущу», а то и вовсе с рычанием заваливали героиню в кровать, заставляли млеть, но у меня вызывали исключительно раздражение. Когда с твоими желаниями никто не намерен считаться, это эгоизм и собственничество, и ничего более. А ещё взрослой девочке действительно пора уметь разбираться в себе без подсказок со стороны: как от прорех, так и от кого-то почеловечнее. Не говоря уже о том, что при других обстоятельствах я бы действительно не задумалась всерьёз о возвращении домой… сейчас. Чтобы начать жалеть – потом.