Осёкся, не договорив. Впрочем, те, к кому он обращался, и так поняли, что он хотел сказать.
Эльфы не улыбнулись. Хотя Дэн пытался, я это видела – пытался, но не смог. И ничего не сказали, однако взгляды их сказали всё, что нужно. Что они тоже прощают всё, что требовалось простить. И, вновь обратив взгляд на Алью, Хьовфин мягко, очень мягко – с интонацией, которой я никак не ожидала от него, – произнёс:
– Я прощаю тебя, Альянэл из рода Бллойвуг. Как ты простил меня. Мир тебе… тебе и твоему народу.
…получилось?..
Повелитель светлых протянул руку владыке тёмных.
Нехорошее предчувствие родилось у меня в момент, когда их пальцы соприкоснулись.
Не поднимаясь с колен, я следила, как Хьовфин помогает Алье встать. Пытаясь убедить себя, что это бред: всё позади, и нельзя постоянно подозревать худшее. Но нечто внутри меня – наверное, та часть, которая привыкла не верить никому и ничему, – беспокоилось и шептало, что всё не может быть так просто, что будет ещё…
…что оно обязательно случится – что-то плохое, что-то…
…наверное, именно поэтому, когда голова Хьовфина резко повернулась – с мгновенным, противным, пугающим хрустом, – я не почувствовала ничего.
Мгновение, которое владыка эльфов падал наземь, длилось вечность. Следующее, которое я заворожённо вглядывалась в его мёртвое лицо, в глаза, даже не успевшие расшириться в удивлении, в беспомощно приоткрытые губы – ещё одну. Потом увидела его убийцу, бившегося в магических путах позади тела, под взглядом Восхта, воздевшего руки к тёмному небу: с ужасом смотревшего на того, кто свернул шею его Повелителю, кого колдун остановил всего миг спустя.
Один миг опоздания, решившего так много.
И я не сразу поверила в то, что увидела.
– Да как ты смеешь! – закричал Фрайн. – Как смеешь жать руку этой мрази!
Он рвался из невидимых верёвок, опутавших его по рукам и ногам, не глядя ни на Восхта, ни на нас. Лишь на Фина, лежащего у его ног. Убитого его рукой.
Только вот у меня создалось смутное ощущение, что сам Фрайндин этого не понимает: того, что брат уже не может его услышать.
– Ты правда решил заключить с ними мир? С ними?! – ярость безжалостно искажала его юное красивое лицо. – С теми, из-за кого мы столько страдали? Ты страдал, весь наш народ страдал, и я страдал, я!
– Дядя… – прошептал Фаник.
Дэнимон рухнул на колени подле отца, лихорадочно пытаясь отыскать отсутствующий пульс. Морти рядом со мной прижала ладонь ко рту, Эсфор стоял, будто обернувшись мраморной статуей. Эльфы, люди, дроу, колдуны – все смотрели на происходящее, застыв, лишившись дара речи.