Когда Гет и его дама одолели первый лестничный марш, Шиндлер пересек холл и направился в заднюю часть дома.
Пфефферберг и Лизек услышали коменданта значительно раньше его появления: добравшись до спальни, он принялся что-то рассказывать своей спутнице.
Молча, бесшумно Пфефферберг и Лизек собрали свое оборудование, чтобы, прокравшись через спальню, выскользнуть из нее через боковую дверь.
Но Гет их засек: узрев штырь для чистки труб, он решил, что эти двое явились с целью покуситься на его жизнь. И только когда Лизек выступил вперед и дрожащим голосом начал говорить, комендант понял, что они всего лишь заключенные.
– Герр комендант, – докладывал Лизек, у которого перехватывало дыхание от вполне оправданного страха. – Хочу сообщить, что у вас в ванной заклинило сток…
– Ах, вот как, – сказал Амон. – И, значит, ты – специалист по очистке.
Он кивнул мальчишке:
– Подойди-ка, дорогой.
Едва сделав шаг вперед, Лизек получил такой жестокий удар, что улетел под кровать.
Амон снова повторил приглашение подойти, явно стараясь развлечь барышню зрелищем. С трудом встав, Лизек снова приблизился к коменданту, чтобы получить очередную плюху. Когда мальчишка поднялся во второй раз, Пфефферберг, как опытный заключенный, ждал чего угодно – например, что их сейчас погонят в сад, где обоих сразу пристрелит Иван…
Но вместо этого комендант просто рявкнул, чтобы они убирались, чему перепуганные заключенные незамедлительно подчинились.
Когда через несколько дней Пфефферберг услышал, что Лизек мертв – Амон застрелил его, он предположил, что поводом к убийству послужил инцидент в ванной. На самом деле причина была совсем другая: Лизек позволил себе запрячь лошадь в пролетку для герра Буша, не испросив предварительно разрешения у коменданта.
На кухне виллы горничная, чье настоящее имя было Хелен Хирш (Гет называл ее Леной из лени, считала она), подняв глаза, увидела в дверном проеме одного из гостей. Вздрогнув, она поставила на стол тарелку с остатками мяса и замерла в тревожном ожидании.
– Герр… – глянув на его смокинг, она наконец нашла подходящее слово для обращения к визитеру, – герр директор, я всего лишь собирала кости для собак герра коменданта…
– Пожалуйста, успокойтесь, – ответил Шиндлер. – Вы не обязаны докладывать мне, фрейлейн Хирш.
Он обошел вокруг стола.
Хотя он вроде не собирался приставать к ней, девушке было страшно. Амон обожал истязать ее, но еврейское происхождение спасало ее от сексуальных притязаний. Но теперь перед ней стоял немец, который не был столь подвержен расовым предрассудкам. К тому же она не привыкла к такому тону и вежливому обращению, хотя порой к ней на кухню забегали эсэсовцы и младший состав, чтобы пожаловаться на Амона, и они говорили с нею вполне нормально.