«С клеем „Секунда“ беда — не беда!.. Клей „Секунда“ клеит на года!», — услышал он раскатистый голос из репродуктора. В голосе отчетливо звучали напористость и самодовольство. «Партоген Фигуров!» — вспомнил он. Неужели этот слоган так въелся в его подсознание? «Клею „Секунда“ не скажешь „пока“! Клей „Секунда“ клеит на века!», — еще громче декламировал голос. Он не мог ничего понять… Это только в его голове или же на самом деле? «Клей „Секунда“!..», — угрожающе начал голос. «Хватит уже! Хватит! — заорал он изо всех сил. — Я больше не могу! Я устал!»
«Ну, тише вы! Тише! Все хорошо! Зачем же вы так-то?» — услышал он негромкий голос. Он ощутил теплую сухую ладонь на своем лбу. Увидел над собой белый потолок. «Я снова — как все?» — спросил он. «Ну, конечно, как все! Точно так же!» — успокаивающе сказал голос. И в сторону добавил тем же тоном: «Готовимся к переливанию!»
Гармония воцарилась в мире. Он слышал далекий звон колоколов. Видимо, звонарь относился к делу без должного подобострастия или же церковные каноны не предписывали ему сегодня лупить до звона в ушах, но скорбный металлический бой был похож сегодня на языческую песню предков. Он вслушивался в эти кристально чистые звуки и чувствовал легкость во всем теле. Ему казалось, что он в ритме сердцебиения качается на звуковых волнах. Дзынь-дзынь! Дзыньдзынь! Как хотелось ему, чтобы это качание в гамаке звуков продолжалось бесконечно…
Как это здорово — парить в воздухе бестелесным существом: быть просто теплым плавно льющимся звуком! Это ли не совершенство? Но он как будто бы знал, что у него когда-то были руки, были ноги… Не было только ни малейшего желания ими воспользоваться. А что, если все-таки попробовать? Прямо у его ног лежала лесная долина — она выплывала словно из тумана и приобретала объемность и цвет. Лес был смешанных пород — и лиственный, и хвойный… Ой, а это что? Пальмы! Ну, и что? Казалось, стоит спуститься в этот затерянный в пампасах мир, и ты останешься в нем навсегда. Но зачем спускаться, если можно видеть его с высоты птичьего полета, и не только видеть, но и парить над ним?
Кто он?.. Да, собственно, какая разница?.. Жив он или мертв?.. А так ли это важно, когда кругом такая красота?..
Но вот кто-то коснулся его невесомого тела… Сначала у него появилось желание брезгливо оттолкнуть эти руки, трогающие его плоть, пресечь эти гнусные материалистические поползновения, но не то, что делать, даже думать о том, что делать, было лень. Но потом он почувствовал, что даже получает от этих прикосновений некоторое удовольствие. Удовольствие сменилось обманчивым воодушевлением, с которым начинающий парашютист прыгает прямо в облако. Он открыл глаза…