Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции (Хислоп) - страница 65

— Ты слышал?

— Слышал что? — прокричал Йоргос, приложив ладонь ко рту рупором.

— О старике Маркосе Никопулосе. Он умер вчера.

Услышав это имя, Йоргос вздрогнул. Он время от времени видел отца Михалиса, но избегал встречи с ним лицом к лицу.

— Его похороны…

— Сегодня?

— Сегодня днем. Только что видел объявление.

Значит, сын вернулся на похороны отца. В этом был резон. Только смерть кого-то из родных могла привести в город человека, пропавшего при вышеназванных обстоятельствах. Поэтому он не показывался на глаза, чтобы никто не знал о его присутствии, кроме самых близких. Йоргос теперь не сомневался, что человек, которого он видел, — Михалис Никопулос. Правда вышла наружу. Михалис жив.

Слезы покатились по лицу Йоргоса.

Леонидас недоумевал, глядя на него. Почему его друг так скорбит по отцу Михалиса? Что за этим скрывается?

Сердце Йоргоса разрывалось от почти непереносимого чувства облегчения. Вот оно, подтверждение его невиновности. Прощение.

Теперь он рыдал во весь голос, и Леонидас поддерживал друга, чтобы тот не упал.

Слова священника, словно мощная приливная волна, прокатились над морем.

© happykanppy/Shutterstock (размыв)

Ритуал Теофании был таким драматичным, неожиданным, ошеломляющим! Увидеть людей в море в январский день — в этом есть что-то сюрреалистическое. Эта картина всегда будет стоять у меня перед глазами: атлетические фигуры на морском берегу. Все действо происходит под музыку и молитвы, и мне вдруг захотелось, чтобы традиции Англиканской церкви были более красочными.

Я видел лишь затылок Йоргоса, и то издалека, но мне подумалось, что облик этого человека должен говорить о долгих годах непрерывных страданий. Многие десятилетия жить в тени дурных воспоминаний и невысказанных обвинений — какой это, право, тяжкий груз. Половина жизни Йоргоса прошла будто в подземелье, но возвращение Михалиса Никопулоса воскресило его, дало возможность второго крещения.

В какой-то момент, слушая этот рассказ, я сказал себе, что не должен позволять годам утекать без следа, я должен цепляться за жизнь, начать все заново… и с удвоенной энергией. Казалось, ласковая весна пришла раньше срока, в январе, и я чувствовал, что начинаю оттаивать. Алкионовы дни кружат голову, опьяняют ранним теплом, и Леонидас рассказал мне, почему их так называют. Согласно Овидию, Алкиона, дочь Эола, бога ветров, бросилась в море, когда утонул ее муж. Пара превратилась в зимородков — алкионов, и когда дочь Эола строила свое гнездышко на берегу, ее отец успокаивал море, чтобы защитить будущий выводок. Говорят, что такое затишье среди зимы благоприятно для гнездящихся в эту пору зимородков, но должен признать, что и мне оттепель подарила ощущение безмятежности. Я оставался в Превезе, наслаждаясь им, каждый вечер ужинал с Леонидасом и Дорой, которая, как хвастался ее муж, была замечательной поварихой. Она-то и решила подкормить меня. Я потерял несколько килограммов за недели, прошедшие после твоего несостоявшегося прилета, и одежда просто болталась на мне, но ко времени отъезда из Превезы я начал снова выглядеть здоровым.