В кафенионе обычно помалкивали, а тут начали переговариваться, обсуждать Костаса между собой.
— Похоже, обзавелся пассией, — сказал один.
— Кто — Костас?
— А что еще может заставить человека изменить своим привычкам? — спросил третий.
— Но как вам его внешний вид?.. — хмыкнул четвертый. — Он теряет прежнюю хватку.
Костас Арванитис влюбился. Тут сомнений не оставалось. Он воспылал чувствами к мраморной Афродите. Он даже имени ее не знал, уже не говоря о том, кто она. Статуя пролежала в земле тысячу лет, ждала, когда ее найдут, и, как и сказочную Спящую красавицу, ее требовалось оживить. Воздействие этой красоты было слишком сильно. Много веков назад, как и все мастера, создававшие изображения богов, древний скульптор верил: его статуя не только олицетворяет богиню, она и есть богиня. Костас испытал на себе всю силу этого убеждения.
И вот она лежала здесь лицом вниз во всей своей красе. Обнаженная, идеальная, чувственная и сильная. Богиня любви и красоты. Костас взирал на нее. Ему так хотелось увидеть ее лицо, но он решил дождаться следующего дня, тогда он попытается ее повернуть. Около полуночи он накрыл ее одеялом.
— Калинихта, агапе му, — прошептал он в темноте. — Доброй ночи, любовь моя.
Между этим мгновением и утром следующего дня он не думал ни о чем другом — только об этой женщине. Ее образ явился к нему во сне. В жизни вдруг появилось что-то более важное, чем ежедневная борьба за существование, крики сварливой жены, пререкающиеся политики, горемыки в кафенионе, их глубокие морщины, говорившие о вошедшем в привычку бедствовании. Отсутствие радости возместилось любовью.
На следующее утро Костас добрался до своего кипоса в тот момент, когда солнце появилось из-за гор. Он шагал по оливковой роще, а сердце бешено колотилось. Он положил инструменты, снял с Афродиты одеяло. Она лежала перед ним во всем своем совершенстве. В первых лучах солнца она казалась чище и белее прежнего. В мраморе даже были блестки, отчего статуя посверкивала.
С помощью досок и веревок, которые были привезены в пикапе, Костас собирался перевернуть ее. Для такой работы требовалась дюжина человек, но он ни с кем не хотел делить свою находку и был полон решимости сделать все самостоятельно. Ему потребовалось некоторое время на подготовку, однако первая попытка не удалась. Он все время боялся повредить статую.
Наконец спустя три часа он все наладил, все у него сошлось. Он навалился на рычаг, и женщина чуть приподнялась, будто спала и проснулась.
Всего одну секунду, прежде чем она упала, видел Костас ее лицо. Мимолетный взгляд в профиль, но ему было этого достаточно.