Если бы Ты знал, как мне нравилось заниматься Твоей работой…
Ты делаешь потрясающую работу, и мало кто из людей о ней знает. Какое испытываешь наслаждение, видя, как этот мир движется, любит, страдает… Как приятно подвергать людей испытаниям и вознаграждать их, когда они того заслуживают! Но почему Ты так жесток со мной? Со мной, кто знает всю профессиональную кухню, предсказывает за четыре серии все, что должно произойти?
– Помните фотохромовое платье, которое Фред придумывает для Марии? Мы раздобыли его, но без спецэффектов оно не меняет окраску, мы пробовали.
Ты бы мог и не подкладывать мне свинью – своему коллеге. Неужели тебе недостаточно, что бедняга Марко мечется, словно проклятый, в поисках женщины своей мечты?
Нет?
Тебе нужно было доказать мне кое-что…
– Вам нравится наш музей, месье?
Ты хотел доказать, что как сценарист Ты лучше меня.
– …Вам не нравится?
– Нет, нет… Не обижайтесь, я немного рассеян… Все это так трогательно…
Надо попытаться усыпить бдительность этих чокнутых, надо что-то придумать…
– Я мог бы подарить музею несколько редких экспонатов. Они хранятся у меня, я постараюсь привезти их сегодня же вечером.
– А что именно?
– Я сохранил записные книжки, мы иногда играли в слова, когда уставали от работы. Именно таким образом появился на свет целитель. Я унаследовал также Коробку решений и …
– Коробку решений?
– С самого начала совместной работы мы придумали особый прием – клали бумажки с предложениями в коробку из-под обуви, а потом вытаскивали одну наугад и принимали решение. Если вам интересно, коробку можно найти. Она где-то валяется в нашем бюро на авеню де Турвиль.
– Мы там все обыскали.
Кажется, у них мирные намерения. Они относятся ко мне с уважением. Пожалуй, даже боготворят. Настолько, что это может вызвать раздражение у Всевышнего.
Клянусь тебе, что раскаиваюсь! Вытащи меня отсюда, я усвоил урок.
– Может, она среди моих вещей?
– С этим можно повременить. Сейчас у нас есть более важное дело.
Мирные намерения? Как бы не так, клянусь своей задницей! Но, черт побери, что они еще такое придумали? Что Ты еще придумал для меня? Ведь это Ты?
– Осторожнее со ступеньками. Они через одну сломаны.
Знаю, что совершил большой грех, и этому греху древние греки дали название.
Hubris… Грех гордыни…
Отсутствие чувства меры и наглость одновременно. Состязание с Богом, присвоение права управлять судьбами. Вот, что мы сделали, и сделали в полной безнаказанности, презрев все законы, получив абсолютную свободу, когда-либо предоставленную писателям.
Четверо или пятеро психов, которые ведут меня по обветшавшему коридору, прекращают болтать, когда мы оказываемся перед двустворчатой дверью. Что же делать? Я могу захлебнуться в истошном крике – меня никто не услышит. Могу возмущаться, сколько влезет – им плевать. Они спасли меня для того, чтобы заставить заплатить как можно дороже за мое спасение.