– Как подумаю, что все это когда-нибудь будет моим…
– Что все это?
– Весь Париж будет моим, его золото, женщины – все будет принадлежать мне.
– Отличная водка. Быстро ударяет в голову, но хороша.
– Я стану настолько известным, что меня будут приглашать американцы, а французы – умолять остаться.
Я уже научился понимать Жерома; не в первый раз он заводит свою горько-сладкую песню.
– Никак не забудешь про четыре миллиона долларов? На твоем месте я бы тоже свихнулся. Такая сумма просто не существует – четыре миллиона долларов! Немыслимо! Четыре миллиона… даже если и видел десятки фильмов с чемоданами, набитыми «капустой», все равно не представляешь, что это такое. Четыре миллиона долларов! Это не слова, а какие-то ласкающие звуки. Четыре миллиона долларов! Так приятно для слуха, что даже не хочется переводить во франки.
Он спрашивает, что бы я сделал с такими деньгами, окажись они передо мной на столе, но мне ничего не приходит в голову.
– Ты же сценарист, да?
– Когда речь идет о деньгах, у меня пропадает воображение.
– Попробуй придумать историю про типа вроде тебя, которому неожиданно достается миллионов двадцать франков.
– Он бы стал откалывать что-то такое, чего никто никогда не делает, но о чем все мечтают.
– Ну-ну, давай дальше.
Деньги и маленькие радости, которые они приносят. Однажды я собрал тысячу франков, чтобы купить подарок Шарлотте, но не нашел ничего памятного. Не зная, что ей подарить, я провел два дня, сочиняя для нее хайку 3.
– Придумал что-нибудь?
– Он отдаст себя в руки полудюжины косметичек, чтобы те за восемь часов сотворили с ним чудо. Затем отправится в бутик с суперроскошными шмотками и к ретивым портным, умеющим вытаскивать бабки. Он скупит все, начиная от твидового костюма, которые обожают землевладельцы, до смокинга. Покончив с одеждой, приобретет небольшой английский кабриолет – одну из баснословно дорогих игрушек, которые постоянно ломаются, – короче, осуществит мечту идиота. Затем начинается волшебная сказка. Он заказывает шикарную эскорт-гёрл в самом лучшем агентстве. Снимает Зеркальную галерею в Версале, где устраивает изысканный ужин, затем отправляется с ней выпить по бокалу шампанского в ресторан на последнем этаже Эйфелевой башни, где им зарезервированы места. Ночь они заканчивают в самых роскошных апартаментах отеля «Крийон».
– На все это он потратит штук сто. А на следующее утро?
– На следующее утро он спросит себя, что за девица лежит с ним в постели и почему ее интересуют лишь его бабки. Он спросит себя, какого черта делает в этих апартаментах, где не осмеливается запачкать даже пепельницу. Увидев себя в зеркале в новых шмотках, он подумает, что похож в них на типа со старого рекламного плаката «Алка-Зельцер». Но он не спросит себя, не выглядит ли смешно в тачке, которая идет ему так же, как боа из перьев – уборщице, так как будет уже в этом уверен. Что дальше? Он вспомнит, что его мать заложила свою галантерейную лавку, и выпишет ей чек. Потом оплатит отдых на Сейшелах своей сестре, у которой никогда не было свадебного путешествия, потому что у нее не было свадьбы, потому что не было претендентов. Он серьезно поговорит со своим банкиром, который посоветует ему сделать несколько капиталовложений. При хорошей конъюнктуре и неплохих процентах можно купить облигации «Сикав», которые заморожены уже года два. Однако он предпочтет вложить деньги в строительство, и агент по продаже недвижимости быстро найдет ему участок площадью в 110 квадратных метров в квартале, где земля повышается в цене. Вот и все.