В последний раз они увиделись на станции, в минуту отъезда, в горький час поспешного, рассеянного прощания, прощания без застенчивости, без увлечения, без поэзии, прощания среди толкотни, равнодушие, шума торопливой толпы. Принцесса, как тень, ходила на Паоло, к багажному столу, к кассе, где продаются билеты, – шаг за шагом, сколько шагов он, столько и она, не открывая рта, смяв зонтик под мышкой. Она только была бледна, как полотно. Он, напротив, был взволнован; казалось захлопотался. В дверях залы, где пассажиры дожидаются отъезда, чиновник спросил билеты. Паоло показал свои; у бедной девочки билета не было. Пришлось в торопях только пожать руку; среди множества народа, который толкался, входя, – при чиновнике, который помечал билеты.
Она осталась, стоя, у дверей, держа свой зонтик, будто еще кого-то ждала, посматривая на огромные объявления, расклеенные по стенам, на путешественников, которые проходили от кассы в залу. Отупелыми глазами она провожала их в залу и опять. принималась смотреть на следующих, которые подходили.
Десять минут длилась эта агония; наконец, раздался звонок, послышался свист машины. Девушка крепче сжала свой зонтик и пошла тихо-тихо, слегка пошатываясь. Выйдя из дебаркадера, она села на каменную скамью.
– Прощай, ты, что уехал, ты, с кем жило мое сердце! Прощай и ты, что прежде него от меня ушел!.. Прощай и ты, что придешь после…. и также уйдешь! Прощайте, все!..
Бедная девочка!..
А ты, бедняк, великий артист пивных лавчонок, иди, волочи свою цепь; одевайся прилично, ешь всякий день; упивайся своими былыми снами в дыму трубок, в парах джина, в далекой чужой стороне, где никто тебя не знает, никто тебя не любит. Ступай, забывай Принцессу с другими тамошними принцессами, – когда денежки, подобранные в дверях трактиров, прогонять печальную память последнего прощанья, – гам, в дверях дебаркадера… А потом, когда воротишься, не юношей, но ужь не бедняком, не дураком, не энтузиастом-мечтателем, каким был когда-то, – когда воротишься и встретишь Принцессу, не поминай ей o прошлом, о её смехе, о её слезах… она тоже разжилась, не наряжается в долг в дешевых магазинах и тебя не поймет…
И это еще всего печальнее – иногда…