Смотрители рудника догадывались, кто это и откуда, но предпочитали помалкивать, дабы не навлечь беды на свою голову.
Распределили всех быстро и привычно. Мужчин в силе — в забой. Юнцов — им в помощники. Женщин в силе — ездовыми, тягать вагонетки. Почтенных матрон, да молодых дев в кухонные — готовить еду, разносить воду да выносить нечистоты.
Так как света Ясмина в шахтах не видно, распорядок дня задавал Белоголовник — старший в смене от гномов. По его сигналу начинали работу, делали перерыв на обед, ложились спать.
Старожилы шахты быстро обучали новичков премудростям быта и работы. А тех, кто сопротивлялся, отправляли в нижние забои, в клеть, посидеть-подумать. Темнота и пещерная живность быстро делали сговорчивыми самых строптивых.
Двух молоденьких девиц определили в водоносы, куда обычно ставили совсем мальцов. И это было не от недостатка молодых ребят, а по особому распоряжению. Белоголовник Вендал был не особо доволен, что на его шахте кто-то там распоряжается. Но когда ему сказали, что это рекомендация короля, Вендал поумерил свой гнев, определив девиц по назначению и выделив им отдельную клеть для ночлега.
Для Ксин, фрейлины принцессы империи, всё происходящее казалось кошмарным сном. Она никак не могла поверить, что это всё на самом деле. Ещё не отойдя от событий на поляне Королевской охоты, она воспринимала окружающую действительность как через туман. Но нужно отдать ей должное, держалась она гораздо лучше своей подруги по несчастью. Та совсем скисла. Всё время плакала, на вопросы не отвечала, ничего не ела. Ксин с трудом убедила Старшего, что её подруга заболела и не может выйти на работу. Тот дал два дня на выздоровление.
Ксин сходила на кухню за ужином. Кухня была пещерой на верхнем уровне, и идти туда было не близко. Когда вернулась, её подружка всё так же сидела на нарах, обхватив колени руками и положив на них подбородок, смотрела перед собой.
— Ваше высочество, нельзя же так, — участливо проговорила Ксин. — Нужно жить.
— Зачем? — голос прозвучал тихо и глухо, как из бочки.
— Нас освободят. Обязательно! Это ошибка, они разберутся и освободят, — проговорила Ксин, сама не веря в то, что говорит.
— Нет… — не согласилась собеседница, посмотрев на подругу. — Ты сама знаешь, что это не так…
— Ваше высочество…
— Не называй меня так, — в голосе принцессы появилась стальная нотка. — Я — Викари. Это трудно запомнить?
— Простите… Викари, — сникла Ксин, по щекам которой потекли слёзы. — Я… я… не знаю… что делать, — всхлипнула девушка. — Я весь день носила воду… Там… Я многих знаю… Я видела брата в забое… Его били… Папа очень стар… За мной никто не придёт…