Картинка перед глазами поплыла и начала бледнеть, как в кинотеатре, когда медленно погружаешься в полную темноту…
* * *
Проснулся я от разности температуры между левым и правым боком. Если слева было приятно тепло, то справа мерзко, промозгло холодно. Думал, одеяло сползло, но очень быстро вспомнил, что одеялу взяться неоткуда.
Я был в горах. Сцепился сдуру с драконом, прыгнул за ним в пропасть и чуть было не отправился к праотцам. Может, меня спас какой-нибудь пастух? Точно. Вон как весело дровишки потрескивают в костре, от которого так тепло слева. Всполохи света от пляски огня навевали дрёму. Пахло дымком и сыростью. Журчание реки где-то за спиной. Я чем-то укрыт, чем-то мохнатым. Овечий тулуп? Возможно. Как же болит всё тело. Всё-таки в локализованном сознании есть свои прелести, там не болят кости и голова.
Хотел повернуться на огонь, и сразу же понял свою ошибку. Попытка, лишь только попытка сдвинуть с места голову отдалась болью во всем теле, с эпицентром в мозгу. Хотелось закричать, но даже этого я не мог. Поэтому матерился мысленно, «про себя». Нет уж. Полежим спокойно.
Несколько вздохов, и боль отступила. Ну вот, так и полежим, потерпим. Всё когда-нибудь кончается, пройдёт и это.
Голоса. Я слышу голоса. Прогресс! Прислушался.
— …спасибо, что помогла мне. Притащила всё это, — негромкий девичий голос. — Сама бы я не справилась.
— Оставь, Эмарисс. Ты бы сделала для меня то же самое. Мы же подруги, — голос погрубей, с хрипотцой, но тоже женский. Значит, пастухи — вовсе не пастухи, а пастушки. И одну из них зовут Эмарисс. Запомним. Между тем хриплый голос продолжил несколько возмущенно: — Одно не пойму, на что Калециос рассчитывал, приковав тебя к флюзаролу? Вроде неглупый дракон, а пошел на такую подлость.
— Кристалл нужно было где-то взять, притащить на уступ, — голос Эмарисс. — Он был не один.
— Да, ты права, тут не обошлось без его дружков. Сам бы он его с места не сдвинул.
— Неважно, кто кристалл принёс на гору. Тот же Арагба Хар с лёгкостью поднимет камень и побольше, — задумчивый девичий голос. — Вопрос в том, где они его раздобыли.
— Думаешь, кто-то из Совета? — голос с хрипотцой.
— Не знаю, Изонда. Может быть.
Ага, значит хриплый голос — это некто Изонда.
— Расскажи отцу, — посоветовала Изонда.
— Не знаю. Только, пожалуйста, не говори брату. Я тебя очень прошу. Он убьёт Калециоса.
— Не скажу, — пообещала Изонда. — Смертоубийство нам не нужно.
— Что нового в гнезде? — перевела разговор обладательница нежного голоса.
— А что там может быть нового? Сама знаешь, уклад жизни веками не меняется. Дядька О'Грох воспитывает молодёжь… Все ждут Новую жизнь. Опять старики ругаются за право быть наставниками…