— Не смотри на меня так, — вернул к действительности голос Эмарисс.
— Как так?
— Ты меня понял, — она встала. — Удивительно, но в этом теле повреждения совсем другие… Кто ты?
Девушка смотрела на меня с высоты своего роста, а я, как дурень, лежал голяком, натягивая на себя шкуру, чтобы прикрыть причинные места, и улыбался во весь рот, не в силах придумать, что ответить.
— Ты меня понимаешь? — перешла Эмарисс на всеобщий. От девушки потянуло беспокойством. — Ты понимаешь меня?
— Понимаю ли я? О да, — проговорил я на языке драконов. — Твой голос нежнее летнего ветерка, хочется слушать и слушать. Извини… — я медленно попытался сесть. Нормально. Головокружение не в счёт. — Я сейчас.
— Не поднимайся! — сердито проговорила Эмарисс, присаживаясь рядом со мной, и, уступая моим усилиям, помогла сесть. — Вот чего ты вскинулся? Рано тебе ещё вставать.
— Эммочка, солнце моё, я в порядке.
— Меня зовут Эмарисс! И прекрати нести всякий вздор!
— Ты не поверишь, не могу, — ответил я. Команда КЗОП — и штаны на мне. Верней, то, что от них осталось, а конкретно — подобие шорт. — Когда тебя вижу, крышу сносит, хочется говорить всякие глупости. Извини.
— Какую крышу? Алекс, ты бредишь, давай-ка ложись, — девушка надавила мне на грудь ладошкой, пытаясь вернуть меня в горизонтальное положение, и тут заметила на мне шорты. — Где ты их взял? Как? — она даже прекратила попытки уложить меня.
— Эмма, я в норме. Штаны, верней — шорты, — я достал из КЗОПа. Мне по нужде нужно, — виновато улыбнулся я девушке. Та нахмурилась, но поднялась и, вздохнув, сказала:
— Ты говоришь непонятные вещи. Проводить?
— Спасибо, солнышко. Справлюсь.
— Вон там яма, — указала она на дальний угол поляны. Недовольно посмотрела на меня и продолжила. — Я схожу за водой.
— Ага, — кивнул я, с обожанием глядя, как девушка взяла котелок и лёгкой походкой направилась к реке, всё время оглядываясь.
Про нужду я, конечно, соврал. Любовь. Зачем мне она? То, что происходило со мной, было настолько сильней меня, что настораживало и даже пугало. Такой тяги к женщине я никогда не испытывал. Это не сексуальное влечение, с этим я уже свыкся, тут другое. Я чувствовал, что растворяюсь в этой девушке. Ощущал, как натягиваются связи между нами — просто потому, что она отошла в сторону.
— Это ненормально, — пробормотал я, поднимаясь и направляясь к угасшему костру. Ага! Правая нога побаливает, и от глубоких вздохов покалывает в груди. Голова подкруживается, и тошнит. Будем считать это нормой.
Сел около костра на большое бревно. Может, я поторопился вставать? Подкинул в кострище несколько сухих палок и просто пожелал огня. Мда-а. И почему не радует, что дровишки, вспыхнув, радостно затрещали? Сидел, прислушиваясь к себе, к новому чувству. Котёнок в груди поднял голову и недовольно фыркнул. Потом опять свернулся калачиком. На душе было тепло и радостно. Тихой, безотчётной радостью.