— Твой опыт мне недоступен, — согласилась драконесса, — но я видела то, что видела, и в этом я уверена. Думаю, Мать Природа не даст тебе больше такой мужской любви.
— Изонда! Ну как ты не поймёшь?! Так не может быть! Никогда и ни с кем! — вскричала Эмарисс, поднимаясь и прищурившись глядя на отдыхавшую подругу. — Он меня совсем не знает, только увидел и сразу — «люблю»! Так не бывает!
— Но ведь ты видела.
— Да ничего там не было! — воскликнула Эмарисс. — Ничего!
— Ты неправа, подруга, — спокойно сказала Изонда. — Ты видела искреннюю любовь мужчины к тебе. Да, он ещё сам не осознал её, даже испугался этого дара Матери Природы. И он не клялся тебе в вечной любви, просто просил дать возможность не гасить этот огонь. Но ты вправе поступать так, как поступила, хотя я и не понимаю почему.
Эмарисс стояла, задумчиво глядя вдаль. Помолчали.
— Может, ты и права. Но — что сделано, то сделано, — девушка начала делать простые упражнения для восстановления сил.
— Никогда не поздно всё изменить, — заметила Изонда, поднимаясь и расправляя огромные крылья. — И кому это принадлежит твоё сердце?
— Никому. Обычно такие слова на человеческих мужчин действуют безотказно, — беспечно сказала Эмарисс.
— Боюсь, не в этот раз, — покачала головой Изонда, — он ещё жив?
— Конечно, — удивлённо отозвалась Эмарисс. — Он уже почти не переживает.
— Либо ты теряешь с ним связь, — хмыкнула Изонда Чик Хар. — Ну что, готова? Осталось часа три лёта…
Огненные горы. Алекс
Вначале я думал, что Эмарисс скоро вернётся. Немного успокоится, поймёт, что любовь даётся двоим, а значит, теряю не только я, но и она, и вернётся. Потом понял, что есть вещи, которые никто в этом мире не в силах изменить. Например, смерть. Она сказала, что любит другого. Эта мысль выжигала мне мозг и разрывала сердце.
И я пошёл прочь от того места, где встретил эту девушку. Просто брёл по склонам, карабкался на утёсы, кубарем скатывался в овраги, переправлялся через неглубокие горные ручьи…
В голове вновь и вновь крутились воспоминания о нашей молниеносной встрече. Подмечались несуществующие детали, придавался смысл словам — там, где его и не было. На следующий день я жутко ненавидел Эмарисс. За то, что она поступила со мной так. За то, что она там радуется жизни, а я тут рву себе душу!
А потом наступила очередная ночь. Я опять отстранённо заметил, что дорога стала серой, и часто стали попадаться светящиеся в неровном свете Айры глаза диких животных. Хоть бы волк попался или Харгл, было бы на ком сорвать злость. Но звери убирались с моего пути, хотя я шёл в человеческом теле. В котором был слаб и уязвим. Как оказалось, очень уязвим…