– Есть средство?
– Есть непонятные намеки в старых летописях. Слова о забытом. Их мы и пробуем разгадать.
– Я добавлю к твоим словам о непонятном много своих и, увы – о самом мрачном и невозвратном, – хмуро сказал Юта. – Но всему свое время. Идём на нос галеры, закон требует нашего присутствия там.
– Соблюдаешь?
– По мелочам не спорю, – усы Юты снова взметнулись. – По мелочам спорить – себе вредить. На носу вид хорош, и опять же… тень от паруса туда падает при нынешнем курсе.
Шром булькнул смехом и охотно перебрался на новое место. В тени, над бадьей печени, он приступил к длинному, подробному обсуждению славных дел своего воспитанника. Рассказал о воровстве шааров, которые гнилее гнильцов, но и без них край не удержать. Затем выры посплетничали всласть о новых бойцах, появившихся на отмелях за минувший год. Сквозь сон Малёк улыбался. Впервые он наблюдал Шрома таким счастливым. Для бесед выискалось очень много удобных тем. Вполне достаточно, чтобы скоротать день.
Когда ночь опустилась на море, вереница галер миновала освещенные факельщиками узости и добралась до причала. Золотые книги пронесли наверх, в главный зал замка. Шрон ждал. Увидел сокровища – и задрожал усами от восторга. Ощупал тонкие листы старого, измятого золота, хранящего следы песка глубин. Подозвал Малька: руки людей удобнее для переворачивания страниц, они не наносят и малых царапин, не портят и без того пострадавший текст.
Юта шевельнул усом, требуя уложить на подставку нужную книгу и открыть её на заранее обозначенной странице.
– Тут читай. Мы пробовали, но понимаем один символ из пяти. Язык искажённый, вроде и не глубинный, и не нынешний, человечий. Переходный. Так писали недолго, четыре с половиной века этой записи. То, что мы смогли понять, привело нас в ужас. Это одна из причин спешного похода. Если мы прочли верно, Ар-Рафты несут на себе вину, достойную вырывания усов… Древние ар-Рафты, но я их наследник. Я не желаю хранить позор, не смыв его новыми делами. Читай отсюда, прочее – после, прочее не так ужасно.
«Во время оное и выявлена была правда о шьющих. Игла их стала для выров оружием превыше понимания. Коварство их – деяние, навсегда отвратившее кланда от поиска в мягкотелых сухопутниках разума, чести и самого права на жизнь. Участь людей решилась в единый день, и кара им была назначена: полное истребление. Золотая игла проста на вид, но обладает она сокрушительной силой, ужаснувшей выров. По слову кланда, главного в военные времена, чтимого превыше даже мудрецов, начат был поиск обладающих даром шиться среди выров. Ибо не могли глубины обделить детей своих.