Топор Ларны (Демченко) - страница 98

– Управляющий мой меня и сжег? Детей любит, жена красавица. Такой приятный человек, всем мне обязан в жизни, – зло усмехнулась Марница. – Я долги его оплатила, он в ноги упал – сам попросил о месте. Никому нельзя верить. Гнилец!

– Ты найди и в этом хорошее, – обнял за плечи Ким. – Все твои домашние в здравии и свободны, при новом хозяине состоят, о тебе поплачут – да и уймутся. Написал управляющий прямо в трактире письмецо про твои дела: мол, таннской солью приторговывала, воровала да людям умы мутила. Отправил в столицу, в Усень. И еще письмо написал. На выродёра жалобу, чтоб его искали по-настоящему. Я долго сидел и слушал. Молодец Тинка, славную нитку углядела! Именно у вас в Горниве, получается, выродёры отдыхают после своих дел на побережье, здесь у них тихий угол. И знаешь, что интересно?

– Ещё есть интересное, сверх сказанного?

– Самое интересное! Всех выродёров как раз теперь вызывают на побережье. Срочно. В столице переполох, так я понимаю. Нашелся у выров враг. Да такой, что явно его извести нельзя, следует травить тайком.

– То есть враг выров – выр? – задумалась Марница.

– О том не сказано ни слова, – улыбнулся Ким. – Сказки выплетать не вижу нужды. До Устры дойдём, там и выспросим. Не бывает тайных дел без явных слухов. В порту потолкаемся, куда галеры ходят, послушаем. И куда не ходят – тоже… Дед Сомра мудрый, он зазря не выведет из леса абы когда. Время нужное, канва скрипит и тянется, ровной стать хочет, от прежних узлов избавиться.

– То есть я могу не только шить, но и выпарывать? – тихо уточнила Тингали.

– Не знаю. Это разные способности. Порой выпарывать старое и труднее, и больнее, чем штопать или шить новое, – тихо выдохнул Ким. – Давай дойдем до моря, Тинка. Дойдем быстро и без глупых приключений. Там многое станет видно. На море горизонт далеко, тебе понравится. Небо ты всегда умела шить. Там же их два – воздух да вода, и оба друг дружкой любуются, друг в дружке отражаются… Ложись. И ты ложись, Маря. Будет вам сегодня сказка особенная, новая: про страфа, танцующего на мелководье да радугу создающего.

Малек вывернулся из зарослей кроны, прищурился, всмотрелся в серые ночные тени. Все спокойно… Можно бережно упаковать в сухие водоросли, затем в жесткий чехол, дорогущую подзорную трубу – сокровище рода ар-Бахта. У плеча азартно зашипел Хол, впиваясь в куртку всеми лапами и пряча короткие слабые усы под брюхо. Чуть подумал – благо, уже в ум входит, шесть лет – и плотно прижал зачаточные мягкие клешни.

– Высоко? – одними губами уточнил Малек. Он знал: выр видит в темноте лучше, такова плата глубин за его ущербность.