Подойдя поближе, Илья сумел рассмотреть девушку получше. Она была молоденькая, не старше восемнадцати-девятнадцати. Приятная округлость лица, восковая кожа, большие печальные глаза… Вязаный шарфик выбился из-под воротника дешевой шубки, и Дембель заметил на груди ее маленький православный крестик.
— Очень жаль, — вздохнул Корнилов и, мельком взглянув в глаза девушке, понял, что она явно хочет о чем-то спросить, но, видимо, из-за стеснительности не решается.
А это означало, что разговор следовало начать первым.
— Кого-то ищете?
— Нет… То есть да, — непонятно почему краснея и смущаясь, ответила девушка.
— Так «да» или «нет»? — прищурился Илья.
— Да… Вы сами местный?
— Родился тут.
— Нет, я другое имею в виду. — Девушка закусила нижнюю губу, и в этом было нечто столь трогательное, что Илья не сумел удержаться от улыбки. — Вы… из этого района?
— Почти всю жизнь тут живу. А что?
— Да ничего… Вы тут инвалида безногого никогда не встречали? Вроде бы на коляске…
Илья наморщил лоб.
— Я вообще у этого рынка редко бываю. Недосуг по базарам ходить. А что за инвалид?
— Молодой такой парень, ну, может, чуть моложе вас… Димой зовут. Не знаете такого?
— Надо бы у мамы спросить, она тут торгует, — сказал Илья. — А вы сами откуда?
— Да из Новокузнецка, — ответила неизвестная и почему-то вздохнула. — Сегодня утром приехала, половину города обегала, всех спрашиваю, никто ничего сказать не может.
— Жених, наверное, ваш, — предположил Илья, и в голосе его послышалась естественная мужская зависть к человеку, пусть даже и инвалиду, невеста которого такая красивая, а главное, преданная девушка.
Однако та не ответила — то ли не расслышала, то ли не посчитала нужным.
— Ну, извините тогда… До свидания.
И, вновь вздохнув, направилась в сторону светящегося фасада гостиницы «Турист», стоявшей напротив рынка.
— Ну что, сынок, дала она тебе жетончик? — спросил, подходя, отец.
— Да нет…
Илья неотрывно смотрел, как хрупкий силуэт девушки медленно уменьшается на фоне голубоватых сугробов, подкрашенных неверным светом уличных фонарей.
— Что, понравилась? — понимающе спросил Сергей Иванович.
Дембель не ответил.
Закурил, глубоко затянулся, поднял воротник куртки от задувавшего с пустыря ветра и неожиданно поймал себя на ощущении: от прежней лютой злости к бандитам, оскорбившим мать, не осталось и следа. После беседы с этой неизвестной девушкой на душу снизошла тихая печаль…
Так хотелось догнать ее, узнать, как зовут, просто сказать что-нибудь хорошее. Но ее шубка уже мелькнула у стеклянных дверей «Туриста» — не бежать же следом, не кричать же: «Эй, постойте!..»