Сол изо всех сил старался не пялиться. Не то чтобы это имело какое-то значение. Все посетители мужского пола бросали на девушек взгляды, когда думали, что те не видят. Никто не обратил бы внимания на ещё одного печального неудачника в служебном комбинезоне.
После того как он перенес слишком долгую пытку смехом и счастьем, вторая девушка встала, обняла Анджелу и поцеловала.
– Увидимся через час у машины, – сказала она и вышла, колыхнув подолом белой юбки и оставив за собой шлейф цветочного аромата.
Анджела ещё пару минут сидела, допивая чай. Потом встала и вышла. Сол подождал и последовал за ней наружу.
Улицы в старом городе были узкими и короткими, с неожиданными перекрестками и маленькими проулками между промышленными зданиями. Он прошел мимо заброшенного склада, большие щиты на котором объявляли, что застройщик намеревается превратить это место в апартаменты в стиле лофт. Анджела ждала его на третьей погрузочной платформе, в темной пещере из бетона и просевших композитных панелей, куда с трудом проникало даже сине-белое сияние Сириуса.
Они долго смотрели друг на друга. Сол видел, что маска девичьей живости уже сброшена и больше не скрывает хладнокровную безжалостную женщину, обитавшую в этом сосуде из обманчивой плоти. Она окинула его любопытным взглядом и спросила:
– Как ты справляешься?
В том, как это прозвучало, даже ощущалась озабоченность.
– Я здесь. Я все приготовил, в точности как ты говорила.
Анджела подошла и обняла его, не выказывая никакого разочарования тем, что он не отвечает.
– Я никогда не сомневалась, что ты сделаешь все необходимое, но вопрос был не об этом.
– Как, черт возьми, я должен себя чувствовать? Ты моя жена, я тебя люблю, и ты делаешь это.
– Что «это»?
– Бартрам. Его… подружки. Все, что тебе пришлось сделать в Лондоне, чтобы убедить их, что ты именно та девушка, какая нужна.
– О, Сол, дорогой, прекрати. Это всего лишь секс.
– Всего лишь секс, – повторил он, беспокоясь, как бы не расплакаться перед ней, как он плакал в одиночестве в своей жалкой квартире большинство ночей. – Ты хоть представляешь себе, как от этого больно?
– Это ведь мне приходится трахаться с мужиком, которому сто девять лет, так что да, я думаю, что понимаю, насколько все это ужасно для тебя.
– Прости. Я… для меня все это очень трудно.
Её хватка смягчилась, и она напряженно вгляделась в его лицо.
– Знаю. Но подумай о том, что мы за это получим. Нашу дочь, живую и здоровую. Я для такого чем угодно пожертвую. Чем угодно. Я не знала, что могу любить с такой силой, пока она не появилась. Она – это мы, Сол. Она наше дитя. Ты мне это подарил.