Радис удалился, оставив мне для сна свою большую кровать. А я смотрел в окно кухни до самого рассвета, пока солнце не обнажило свои лучи сквозь ворота моста «Миллениум». Смотрел, пытаясь рационализировать свою жизнь.
— Когда буду воспитывать ребенка, сделаю все, чтобы в нашем доме не было таких заборов, как здесь, — заявил Радис. Мы прохаживались по смотровой площадке отеля «Ривьера», опираясь на ограждения. Солнце, забыв, что стояло уже 13 сентября, старательно согревало Казань оставшимися с лета лучами. Пожалуй, это был последний теплый день года в центральной полосе России. — У моего племянника дом устроен так, что он может ходить куда угодно и делать все, что угодно. Он не знает, разбитая им ваза стоит тысячу рублей или десять тысяч, потому что его родители исключили из дома все предметы, которые он мог испортить.
— Радис, как же мы целых полдня без поучений! Валяй, рассказывай, зачем они так поступают.
— Есть единственный способ познать мир — метод проб и ошибок, это свойство нейронных сетей. И ограничивать ребенка, у которого в 7 лет нейронных связей втрое больше, чем у взрослого, — значит мешать его развитию. В моем понимании, дитю надо разрешать все, кроме двух вещей: того, что причинит существенный вред ему и твоему кошельку. Человек — социальное существо, и даже ребенок видит, что у любого действия есть обратная реакция. Разрешение всего не приводит к тому, что ребенок вырастает вредным и капризным.
— А что приводит?
— Как сказал Мэтт Грейнинг, если не хочешь, чтобы ребенок был Бартом Симпсоном, не будь Гомером Симпсоном. Именно это и приводит.
Внезапно для нас обоих я согласился с Радисом. Мы вышли из отеля и в чем были запрыгнули в прохладную реку Казанку прямо напротив Кремля. Накупавшись, мы улеглись на песчаные дюны, словно привезенные с заморского курорта. Солнечные ванны прервала Сабина, сообщившая по телефону, что недалеко открылся маркет, где люди продают сделанные руками дизайнерские вещи. «Ты просто обязан впарить кому-нибудь свои фотографии!» Сказано — сделано. Я подошел ко входу в здание и прочитал: «Вход — 50 рублей». После проезда в метро у меня оставалось 75 рублей, и отдавать непосильные две трети суммы можно было в том случае, если вложения окупятся. Местный контингент состоял из креативных модников, создающих хипстерские наряды, блестящие аксессуары, разноцветную еду и прочие товары двадцать второй необходимости. Чтобы продавать здесь что-то, надо было арендовать место за 6 тысяч рублей. Я договорился с дамами в темных очках о размещении открыток на их прилавке за 100 рублей, из которых в случае продажи 50 возьмут они. Под конец дня было продано целых три открытки. Забрав улов, я полез пересчитывать купюры на вертолетную площадку, расположенную на крыше одного из самых именитых отелей города — гостиницы «Казань». Люблю смотреть закаты с крыш, и чуть меньше люблю, когда с них прогоняют наряды полиции.