Друзья, ставшие ей семьей.
Холидей, она же руководитель лагеря, и фея, была ей как старшая сестра.
Бернетт — суровый вампир, тоже лидер лагеря, который был другом и своего рода отцом.
Две ее соседки — Делла и Миранда, которые почувствовали себя брошенными, когда она уходила.
Дерек — который поклялся ей в любви, даже когда узнал, что она любит другого.
О Боже, как же она по всем скучала.
Удивительно, она была всего в нескольких километрах от лагеря, в тихом и укромном месте, которую техасцы называют «горной страной».
Она разговаривала с Холидей каждый день. Правда, ее дед был изначально против, но бабушка смогла его убедить в обратном. Он уступил, но не позволял говорить долго, потому что звонки можно было отследить. И строго-настрого запретил Кайли говорить, где она.
Из-за того, что лагерь принадлежал ФРУ, ее дедушка никому там не доверял. И его недоверие только подлило масло в огонь к чувствам Кайли, относительно одиночества.
Даже ее мама, которая звонила, чтобы сообщить, что она собиралась лететь в Англию с Джоном, а точнее, со своим новым ухажером, не давало Кайли покоя. Конечно, ее дедушка не был против общения с мамой. Поэтому они смогли поговорить с ней уже два раза.
В глазах Кайли стояли слезы, но она отказывалась плакать. Ей нужно было быть сильной. Подтянуть свои трусы до ушей и стать взрослой.
— Тебе нравится пицца? — спросила Френсис, ее бабушка.
— Да, все в порядке, — сказала Кайли, наблюдая за двумя пожилыми людьми, которые нарезали куски пиццы, будто это был стейк.
Она знала, что они ели это из-за нее, потому что, как только она приехала, они сразу же спросили о ее предпочтениях в еде. Чувствуя себя обязанными в соблюдении гостеприимства, она заставила себя отрезать кусочек пиццы, и засунула его в рот.
Она не была вампиром, прямо сейчас, поэтому она может наслаждаться едой. Но нет, ей было невкусно. Конечно, вкус был неплохим. Но теперь ничего не казалось правильным.
Она ела пиццу с фарфоровой тарелки, которая, казалось, можно было выставлять в музее. А еще ей портил аппетит это дух.
Кайли уставилась на него.
— Или скажешь мне точно, что тебе нужно, и кто причастен к убийству, или уходи.
Капли крови с меча падали на лицо ее дедушки. Конечно, он не мог этого почувствовать, а тем более, увидеть. Но Кайли-то могла. Призрак делал это специально, чтобы Кайли могла его заметить. И это сработало, черт возьми!
— Прекрати! Остановись! — говорила в уме Кайли, и бросая взглядом предупреждение.
— У тебя плохое настроение? — спросил призрак.
Именно. Разбитое сердце превалировало. Ей казалось, что из ее жизни ушла вся радость. Или даже высосалась насовсем.