Сейчас она хотела бы подойти и обнять его. Извиниться за пренебрежение.
— Кайли, — сказала ее тетя, потянув ее руку, — твой дедушка знает, как лучше. Прислушивайся к нему. Мы должны идти.
Кайли вдохнула, и попыталась успокоить свои эмоции. Но было слишком поздно. В ее голове закружились куча мыслей.
Одиночество. Сожаление. Злость. Обман.
— Он знает, что лучше для него, но, не так уж и хорошо для меня.
— Ты должна доверять ему, — сказал тетя, усилив хватку, — пошли, мы только хотим тебя защитить.
— Я не нуждаюсь в защите от Бернетта или Дерека, — сказала она спокойно, — и, кажется, мой дед должен доверять мне также, как и я ему. Я никому не скажу, где я была. Я дала тебе слово, и не собираюсь его нарушать.
Она услышала в своем голосе боль.
— Это неважно, — сказал ее дед, но Кайли не согласилась.
Прежде, чем она смогла выразить свои чувства, он продолжил.
— Важно то, что они могут попытаться заставить тебя вернуться, если мы уйдем сейчас, мы будем избегать конфронтации.
— Она где-то здесь, — сказал Дерек Бернетту, — я чувствую ее. Серьезно, она здесь.
Кайли сосредоточилась на том, что думала.
— Никто не заставит меня делать то, что я не хочу. Не они… ни вы, — добавила она, — все время в моих планах было возвращение в лагерь. Я говорила тебе об этом.
— План, с которым я также, сказал тебе, был не согласен, — сказал ее дедушка возвышенным тоном.
Кайли, услышав звук шагов, обернулась. Она видела, как Бернетт подошел ближе. Гордый, сильный, и слишком упрямый. Во многих отношениях он напоминал ей ее деда. Вдыхая воздух, она посмотрела туда, где услышала голос своего деда.
— Я пришла сюда по собственной воле, и когда ходить тоже буду решать я.
— Ты слишком упряма для своего же блага, — сказал ее дед, прогундев.
— Думаю, что унаследовала эту черту от своего дедушки, — огрызнулась Кайли, посмотрев на Дерека и Бернетта.
— Пошли с нами, Кайли, — упрашивала Френсис, крепко держа ее за руку.
— Нет, — повторила она, наблюдая, как Бернетт подошел еще ближе.
Они остановились в пятнадцати фунтах от них. Ей хотелось побежать и броситься в их объятия.
— Пицца еще теплая, — сказал Бернетт, — ты уверен, что она здесь?
— Уверен, — ответил Дерек, — а она чем-то расстроена, даже слишком.
Не видит и не слышит ее, но до сих пор чувствует ее. Как же это странною Ее тетя начала заметно нервничать, каждый раз сжимая ее руку все сильнее, как будто убедит ее этим. Но Кайли было все-равно.
— Пожалуйста, отпусти меня, — сказала Кайли, но ее тетя не отпускала.
— Она в опасности? — зарычал Бернетт.
Дерек закрыл глаза, как будто внутренне касаясь ее эмоций. Когда он их открыл, он посмотрел на Бернетта.