Оказавшись внутри, потребовалась секунда, чтобы глаза Кайли привыкли к темноте. Здесь не было совсем темно, но не было уже настолько ярко, лишь струящийся свет сквозь воду. Радужные тени радужных цветов играли на каменных стенах.
Прохладная вода капала с волос, и бежала по спине, но прохлада на коже давала ощущение свежести, как будто зайдя в душ после пробежки.
И Кайли, и Холидей нашли свои места на гладких камнях, как раз около самого края воды. Ни один из них не говорил несколько минут. Помолчать здесь несколько минут выглядело правильным, как если бы человек зашел в церковь помолиться.
Спокойствие полностью прогнало заботы Кайли.
Через несколько минут Холидей спросила.
— Ищешь ли ты еще ответы на свои вопросы?
В тот момент, когда вопрос дошел до сознания Кайли, внутри нее вспыхнула потребность в направлении.
— Я действительно нуждаюсь в поиске ответов? — спросила Кайли не только Холидей, но и саму себя.
— Ты знаешь, кто ты, и ты понимаешь большинство своих сил. Это не те ли вопросы?
— Да, но я еще не полностью контролирую свои силы, — сказала она, остановившись, — и я не знаю всего.
Непостижимая необходимость было словно голод для обычного человека, ей нужен был план действий. Она должна была знать, на чем сосредоточиться. Ей нужен был новый вопрос.
Поток водопада, казалось, стал намного громче. Кайли посмотрела наверх, а затем обратно, — на Холидей.
— Ты права. Я должна это выяснить. Как мне это сделать? Как я поняла, что быть первой?
Она повернулась к Холидей, не столько запаниковав, сколько жаждала начать разговор.
— Ну, ты должна спросить себя, что важно для тебя сейчас. Обычно наши квесты заканчиваются тем, что тяготило сердце, тянуло нашу совесть, или был одним из наших дел психического характера, который мы игнорировали.
Кайли вдохнула еще один глоток спокойствия, и оглянулась назад на лидера лагеря.
— Хорошо, я знаю кое-что, и я собиралась поговорить с тобой об этом, но у меня не было шанса подумать на этот счет.
— В чем дело? — спросила Праздник.
— Подростки хамелеоны, они… старейшины практически блокируют их от коммуникаций. У них практически нет контакта с внешним миром. Им нельзя иметь сотовые телефоны или компьютеры. Я не хочу, чтобы это звучало так, как будто с ними жестоко обращаются. Просто старейшины застряли на этом этапе жизни, потому что их преследовали. Они думают, что единственный способ остаться в безопасности — это оставаться в укрытии. У них строгая политика, которая отвечает за то, что ты не можешь покинуть лагерь, пока не научишься контролировать свой паттерн, — сказала Кайли, но вдруг кое-что поняла, — они такие же старомодные, как оборотни. Со всеми своими отсталыми убеждениями.