— У нас так повелось, — начал Братухин, — что все немного рассказывают о себе. Я рассказал вам о насильнике Тихоне, покойный Крутихин рассказал вам обо мне и о комбате Шихове. Станционный смотритель рассказал нам свою историю, но вот подошло и ваше время…
Он хотел как-то обратиться к лжесвященнику, но не нашёлся что сказать.
— Моё настоящее имя Михаил, фамилия Кацмазовский. Да, я еврей и никакой не священник, — он поднял на солдат добрые, покорные глаза.
Михаилу так и не дали одеться, и он сидел за столом с голой грудью, сгорбившись от своих дум, но, начав о себе говорить, выпрямился, так что позвонки его захрустели трещоткой, а наколотая на груди Звезда Давида гордо выгнулась вперёд.
ИСТОРИЯ ЖИЗНИ МИХАИЛА КАЦМАЗОВСКОГО
— Родился я в Польше, и жизнь сильно потаскала меня. Ещё в тринадцать лет я потерял отца. Он умер от гриппа или какой другой неизвестной болезни. Мы жили в бедности, и денег на лечение не было. Заболел, умер и всё тут. Мать я потерял через год в апреле 1899 в Николаеве, куда мы переехали к тётке. Во время празднования православной пасхи мать убил кто-то из погромщиков. С тех пор я, мой старший брат и младшая сестра жили без родителей у тётки. В 1905 году моего старшего брата призвали на войну с Японией и там же его убили. Меня же в октябре того года схватили, как борца отрядов еврейской самообороны. Я пырнул какого-то русского удальца, и его дружки на меня донесли. Два года мне пришлось отмотать в тюрьме. Там и сделали мне эту татуировку — Звезду Давида.
Когда вышел, то кем только не работал: тапёром, грузчиком, барменом, курьером, лавочником. Перепробовал кучу профессий, но денег так и не нажил. Моя младшая сестра работала проституткой. Желая вытащить её и себя со дна жизни, я согласился поучаствовать в одной многообещающей афере и угодил на новый срок.
Когда вышел, началась война, но для себя я точно решил, что воевать за страну, которая меня столько унижала и погубила жизни всех моих родственников, я не стану. Я бежал из Николаева и принялся путешествовать по России. В каких только городах я не был, чем только не промышлял. Да, есть за мной грешки: я обманывал людей и промышлял воровством, но нужно же было чем-то жить. Весь мой путь рассказывать нет смысла. Это слишком грустная и длинная история, не я его выбрал, но мне пришлось нести эту ношу.
Вам же интересно, как так оказалось, что еврей вырядился в православного священника. Да очень просто — я лжец, и священники лжецы. Остановившись в одной обители, я выкрал у старого священника его рясу и, какие нашёл, драгоценности. Судить меня строго нет смысла, не я, так большевики отобрали бы у него все ценности. А мне это помогло какое-то время прокормиться и успешно надувать деревенских олухов, готовых отдать священному лицу последний кусок хлеба. Как забавно было смотреть на этих жалких русских крестьян, кланящихся мне, еврею, в ноги. Знай они, что я еврей, они бы мигом растерзали меня на месте, но это одеяние хранило меня, и, честно признаться, роль православного священника пришлась мне по душе.