Джио провел рукой по уставшему лицу. Ему было больно говорить об этом. Больно было говорить обо всем, что вредило Изабелле, его драгоценной Изабелле…
— Шоковая терапия, — ответил он. — Химически индуцированные судороги. Все, что использовалось для лечения истерии.
Это напоминало приюты для душевнобольных Викторианской эпохи, где бедных женщин привязывали к кроватям и через их головы пропускали ток. Вивьен вспомнила, что Барбаросса был в свое время лечебницей. Ее разрывали жалость и гнев.
— Он был к нам так добр, — сказал Джио, — но его работа одержала верх. Он утратил разум. Изабелла рассказывала, что он с ней делал. Она доверяла дяде, как и я. А не стоило. Но еще до того, как Динаполи лишился рассудка, он заложил фундамент для ее выздоровления — то, над чем я и моя команда продолжили работать. Его теория заключалась в том, что вода повредила горло Беллы, так что мы искали лечение не только для ее психики, но и для тела. Терапия психики не давала результатов, так что нам пришлось исследовать легочную ткань, гортань, мы работали с ней, как работают с певцами, потерявшими голос. Сначала мы были настроены скептически, но потом кое-что начало проясняться, Вив. Это шанс для всех пациентов с болезнью, как у Беллы. Мы можем вылечить их. Только подумай, куда еще могут привести мои исследования, какие еще методы лечения могут быть открыты…
Он замолчал, глядя на выражение ее лица.
— Ты солгал мне.
— Мы проделали долгий путь. Белла была единственной пациенткой, давшей согласие на исследования — те же, что проводил Динаполи, пока был жив, — и благодаря им мы сделали это открытие. Но пока результаты не доказаны, риск слишком велик.
— Я не говорю о том, чтобы кричать об этом всем, Джио. Я говорю о том, чтобы рассказать своей жене. Не знаю, может, мне кажется, что такая честность важна в браке.
— Она важна. Поэтому мне и было так тяжело.
— Тебе было тяжело? — фыркнула она. — Просвети меня. Я мечтаю узнать, что далось тебе так тяжело.
— Видеть, как Белле больно, — ответил он не задумываясь, и Вивьен пожалела о своем вопросе. — Это тяжелые исследования: камеры в пищеводе, лекарства с побочными эффектами, не говоря уже о разворошенных воспоминаниях. Если бы она не твердила, что хочет этого, я не подверг бы ее всем этим испытаниям. В лаборатории хотели, чтобы мы оба вернулись, но не надеялись на согласие Беллы. Я тоже. Но прошли месяцы, и посмотри, чего мы добились… Это сработало. Она вернулась. Моя сестра.
Лицо Джио посветлело, затем снова сделалось мрачным, когда он увидел, как недовольна Вивьен.