Кроев не знал слова «телепатия». Чего уж там: даже господам офицерам оно было неведомо. Но, по всей видимости, боцман владел этим дивным искусством, ибо повернулся к унтеру Зябкову, сделал ему некий знак, тот негромко скомандовал. В результате трюмные похватали броневые заслонки и приготовились их устанавливать. Отдыхавшие матросы, попав под действие таинственных флюидов, бегом помчались занимать места по боевому расписанию. Когда последовала команда «Боевая тревога!», корабль изготовился к битве менее, чем за минуту. Окна рубки оделись броней, комендоры застыли у гранатометов, а в лотках уже лежали гранаты.
Мичман Лазарев пришел в превосходное состояние духа от такой обученности. Он даже похвалил нижних чинов:
– Хорошо сработали, братцы!
– Ра… атс… ваш… родь!!!
Молчание в рубке «Морского дракона» продержалось не более пяти минут.
– Владимир Николаевич, а ведь заметили они нас, клянусь.
– Не заметить трудно. Тут другое…
Всем офицерам стало ясно, что именно представляет собой «другое». Все четыре парохода, из них не менее двух винтовых, взяли курс напересечку.
Семаков улыбнулся оскалом, который был прекрасно знаком команде.
– Сигнальщик! Поднять сигнал: «Ваш курс ведет к опасности».
Матрос Мягонький повиновался. Но никаких изменений в поведении чужаков не последовало. А через еще четыре минуты тот же зоркоглазый сигнальщик возопил:
– Аглицкие флаги! На трех! А четвертый, что дальше всех к норду – француз трехцветный!
– Владимир Николаевич, возможно, они хотят рассмотреть нас поближе… – в голосе первого помощника слышались неуверенные интонации. Ответ был сух, как полуденный воздух в пустыне.
– Господин мичман, напоминаю вам, что Российская империя находится в состоянии войны с Британией. Сейчас у нас всего лишь перемирие. Мало того, британцев предупредили, что попытку сблизиться на дистанцию менее трех навигационных миль мы встречаем артиллерийской пальбой.
Тут командир «Морского дракона» бросил взгляд на притихших офицеров и продолжил уже более мягко:
– Будь мы одни, ушли бы без труда, тем только бы и оставалось, что кильватерный след целовать. Но за нами «Херсонес», а на нем его императорское высочество. Николай Михайлович, ставлю боевую задачу: отпугнуть. Пяти гранат для того, что на норд-весте ближе всех, хватит. Но корабль пострадать не должен.
Начарт хотел спросить, уверен ли командир, что умения комендора Максимушкина хватит, но задавил это желание. Вместо этого он вспомнил лекции Семакова и принялся командовать:
– Носовой, товсь! Палить по команде. Гранаты класть перед форштевнем ближайшего к нам. Но не более пяти штук и не ближе, чем десять сажен!