– Скажи!
Я не желаю иметь с этим дело. У меня нет на это времени. Я обхожу его кругом.
– Ладно, сейчас я её приведу.
– Хрена с два, – шипит он и наклоняется.
Его плечо вдруг оказывается под моей талией, а в следующую секунду моя голова уже болтается за его спиной, а ноги отчаянно молотят воздух. Захлёбываясь визгом, я смотрю сквозь застилающий глаза туман, как он всё дальше и дальше уносит меня от мамы.
Дверь машины с грохотом распахивается. Исайя спускает меня с плеча, пригибает мне голову и, пользуясь тем, что он больше и сильнее, заталкивает меня на заднее сиденье, не давая выскочить обратно. Дверь захлопывается, Исайя мёртвой хваткой держит меня за руку. Я рывком поворачиваю голову влево. Вторая дверь! Заперта. Я выкручиваю руку, пытаясь освободиться и распахнуть вторую дверь, но Исайя лишь крепче сжимает пальцы.
Машина сдаёт назад, двигатель с рёвом оживает.
– Ты вообще, твою мать, что-нибудь соображаешь, Бет?
У меня выкатываются глаза. Ной оборачивается ко мне, не снимая руку с руля. Он и не думает дожидаться моего ответа.
– Исайя всё время говорил, что ты вернёшься за своей матерью, но я думал, у тебя хватит ума держаться отсюда подальше. Чёрт побери, хорошо, что мы знаем тебя как облупленную! Думаешь, мы забыли, что ты всегда заглядываешь в этот вонючий бар перед тем, как идти к матери? Кстати, Исайя, напомни мне заплатить Дэнни вдвое за то, что он сразу позвонил нам.
Дэнни. Вонючий предатель. Значит, это он стукнул Исайе и Ною о том, что я приехала за мамой.
– Как ты добралась до Луисвилла? – интересуется Исайя зловеще бесстрастным голосом.
– Пошёл ты!
Он сказал, что любит меня. Я покрываюсь холодным потом, меня бьёт дрожь. Мой лучший друг только что сказал, что любит меня. Мама. Он заставил меня бросить маму.
– Ты уговорила этого придурка Райана, который портит тебе жизнь, подбросить тебя сюда?
Я кошусь на Исайю, он негромко матерится. Я злобно дёргаю руку.
– Отпусти меня на хрен!
Гнев вспыхивает в глазах Исайи, и, будь это не он, я бы испугалась. Исайя тоже умеет злиться тихо. Он держит свой гнев под контролем. Но если давить достаточно долго и достаточно настойчиво, такой гнев может вырваться на свободу.
– Отпущу, когда увижу, что ты опомнилась и перестала вести себя как полоумная идиотка. Сегодня ты едва не погубила себя. Трент вот уже несколько недель похваляется в баре, что он вырвет тебе руки и ноги, если увидит ещё раз. Через неделю после того, как ты переехала в Гровтон, к нему на квартиру нагрянули копы, и Трент считает, что в этом виновата ты. Он предпочитает не думать о том, сколько у него врагов вокруг.