– Мы должны ей помочь!
Я вскакиваю и нетвёрдой походкой ковыляю к двери. Стараясь не упасть, я с усилием распахиваю одну из скрипучих дверей. Потом приваливаюсь к косяку и жду, когда птица, продолжающая калечить себя, наконец-то догадается улететь.
– Ну же! Лети! Улетай отсюда!
– Закрой дверь, – говорит Райан. – Птицы глупые. Если ты хочешь, чтобы она улетела, её придётся поймать и выпустить.
Я бешено машу руками в чёрную ночь за дверью.
– Но ведь дверь открыта!
– Ну да. Но птица настолько перепугалась, что всё равно этого не увидит. Всё, чего ты добьёшься, – это заставишь своего дядю прийти сюда и увидеть нас. Так что, если не хочешь идти домой, закрой дверь.
Птица снова врезается в стену и перелетает на ближайшую балку. Она испуганно топорщит перья, потом устало опускает крылья, чтобы передохнуть. Мучительная судорога сводит мой живот. Почему птица не видит путь к спасению?
– Кто такая Эхо? – спрашивает Райан.
– Но птица… – лепечу я, не отвечая на его вопрос.
– Не понимает, что ты хочешь ей помочь. А возможно, видит в тебе врага. А теперь скажи, кто такая Эхо.
Я делаю глубокий вдох и закрываю дверь. Я хочу, чтобы птица нашла путь на свободу, но пока не готова вернуться к Скотту. На подгибающихся ногах я не то бреду, не то валюсь обратно на сено. Чёртова птица. Почему всё так сложно?
– Девушка Ноя.
– Странное имя, – говорит Райан.
– Она сама странная, – хихикаю я. Но быстро перестаю хихикать, вспомнив, как Ной смотрит на Эхо, так, будто она – единственный человек на земле и вообще единственная, кто имеет значение. – Но Ной её любит.
Наверное, это и есть любовь: когда весь мир может катиться к чертям, а тебе будет наплевать, пока один-единственный человек будет рядом с тобой. Исайя всё напутал. По многим причинам. Он меня не любит. Не может он меня любить! Начать хотя бы с того, что он никогда не смотрит на меня так, как Ной смотрит на Эхо. К тому же я не заслуживаю такой любви.
Птица прячет голову под крыло. Я вполне понимаю её желание сделать так, чтобы весь мир исчез. Будь у меня крылья, я бы тоже пряталась под ними.
– Это же птица, Бет. Рано или поздно она догадается, как выбраться отсюда.
Но что-то тёмное, тяжёлое и потаённое, живущее во мне, подсказывает, что это не так. Она не догадается. Бедная птица погибнет в этом чёртовом амбаре и больше никогда не увидит голубое небо.
Сено шуршит, и Райан, подняв тучу пыли, усаживается рядом со мной. Он неуклюже переворачивается на бок, чтобы заглянуть мне в лицо. Его тёплое тело прикасается к моему, глаза смотрят с непонятной настойчивостью.