Я каменею. Мне и в страшном сне не могло присниться, что мои родители узнают об этом вот так.
– Что? – резкий и раздражённый вопрос моей матери заставляет всех притихнуть.
Я бросаю быстрый взгляд на Гвен. Бледная, с широко открытыми глазами, она сидит совершенно неподвижно и смотрит на остатки кордон-блю на своей тарелке.
Её мать с трудом прячет торжество за бокалом вина.
– Ах, дорогая Мириам, я была уверена, что Райан тебе всё рассказал, – она накрывает рукой руку Гвен. – Прости меня, милая. Я же не знала, что это был секрет!
Мама кладёт салфетку на стол.
– Кому предложить десерт?
Я встаю, мне нужно немедленно унести отсюда ноги.
– Я принесу.
Мама кивает и снова опускается на своё место. Но тут Гвен неожиданно вскакивает со стула и бросается ко мне.
– А я помогу!
Я не могу смотреть на неё, поэтому резко поворачиваюсь и иду на кухню. Торопливый цокот каблучков Гвен сообщает, что она ни на шаг не отстаёт от меня.
– Райан! – говорит она, как только мы скрываемся в доме от всех любопытных ушей. – Райан, прости меня. Я и подумать не могла, что моя мама так унизит тебя! Но поверь, это не моя вина. Откуда я могла знать, что ты держишь Бет в секрете?
– Я не держу! – рявкаю я.
Гвен кажется мне незнакомкой на этой кухне. Может быть, потому, что я никак не привыкну к серым стенам, гранитным столешницам и шкафам из красного дерева. А может быть, потому, что я никогда не знал её на самом деле.
Она скрещивает руки на груди, её красное платье без рукавов колышется от этого жеста.
– Вот только не надо мне сказки рассказывать! Опомнись, Райан, твои родители никогда её не примут – и будут правы.
– Ты не знаешь Бет.
Да, я в полной мере осознаю иронию ситуации. Те же самые слова Лейси однажды сказала мне.
Гвен мгновенно теряет весь свой идеальный лоск и делает нечто совершенно нехарактерное для себя: обессиленно опирается на кухонную стойку.
– Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. И уж точно больше, чем знаешь ты.
Она замолкает и принимается нервно ломать пальцы. В чём дело? Гвен никогда не нервничает.
И тут я замечаю пустое место на её пальце. Кольцо Майка исчезло.
– Я люблю тебя! Я всегда тебя любила, – Гвен не отрывает глаз от серого кафельного пола. – Но ты по какой-то нелепой причине бегаешь за ней. Я думаю, ты был прав тогда, на поле: я сама не разобралась в том, что мне нужно от тебя. Возможно, мы расстались только потому, что я плохо старалась.
Я морщу лоб. Если бы она сказала это шесть месяцев назад… Я трясу головой. Нет, это всё равно ничего не изменило бы. То, что я чувствую к Бет, в сотни раз сильнее того, что я когда-либо испытывал к Гвен.