Динстон, задумавшись, замолчал. Но, поёживаясь на жаре, опасливо осматриваясь по сторонам, как старший школьник, сбежавший с уроков, заговорщицки заговорил Хьюз.
— А почему нас сюда вызвали, на этот открытый всему миру остров?
— О, уважаемый сэр, нам непременно вежливо об этом скажут, дорогой мой полковник. Лучше расслабьтесь и полностью любуйтесь этим великолепным историческим городом. Он весь жёлтый, солнечный. Такое, необъятно поразительное, средневековое богатство. Где они это всё взяли? Солидно. Нет, всё же старую Европу можно веками смотреть и веками изучать. Древние, каменные крепости королей, герцогов, графов, баронов, различных церковных братств-орденов — это так мило сердцу и глазу. Слов нет. Щемит в душе. Сказочные замки, фантастические дворцы: люди без образования, без современных приборов такую неземную, вековую красоту создавали. А сейчас — тысячи образованных архитекторов, приборы, аппаратура, новейшая техника, такую ограниченную ерунду возводят, смотреть нечего. Нечем гордиться. Однообразие, примитив. Стекло, бетон, железо: всё наружу. Вот — военные корабли, строят, самолёты, танки, ракеты — красиво. Как для людей, так вечно денег не хватает. А оружие — извольте. А катера, яхты! Смотри, как они все красочно и живописно, в этой бухте смотрятся. Будто специально для нас выставленные. Живут же люди. А мы всё с тобой кому-то должны. В командировках существуем. Утомила меня такая жизнь. Сказать нам, что-то существенное, сегодня великому магистру просто нечего.
Хьюз в такт словам кивал головой.
— Нам обрубили концы. После Индии на дне сидим. Сейчас, в Китае, вся политика сошлась на больном Мао, а нам даже визы не выдают. Да, забыл спросить: — А ты получил от Ганди индийского бога?
Динстон довольно улыбнулся, продирижировал невидимому оркестру рукой.
— Знаешь, не ожидал. Думал, какой-то хитренький подвох от Маккинроя. Ан, нет. Спасибо ему. Уважил старого коллегу.
— Я думал, что в Индии мы всё провалили: и с террористами, и с Джамму с Кашмиром, и с Тибетом.
— Если наши боссы говорят, что всё хорошо, значит всё хорошо.
— Согласен. Но, как-то, это всё, даже, не по-нашему, не по агентурному: нелогично всё.
— И я согласен. Но, что мы знаем? Что мы можем знать? Мы мелкие, ходячие, но нужные нашему великому государству агентурные пешки. Мы донельзя упорные работяги. А МакКинрой, он почти всё знает. Он высокородный сэр. Его сам президент, одного, без охраны, на аудиенцию принимает. Значит, что-то там у них важнецкое есть. И заметь, не один президент. Вот они, президенты, каждые четыре года переизбираются, а он стабильно к каждому в кабинет вхож. Да и слышал ты, монаха своего, пацана-малолетку этого, в капитаны произвёл.