– Вероятно, она причинила вам немалую боль. Особенно если учесть, что вы были к ней неравнодушны.
– Я ее возненавидел. – Он бросил сигарету и растоптал окурок каблуком. – Наверное, нехорошо говорить об этом сейчас, когда ее уже нет в живых. Но это правда. Одно время я был готов на все – буквально на все – ради нее, лишь бы она меня полюбила. Теперь же просто не верится, что когда-то я был влюблен в эту женщину и не испытывал к ней никакого презрения.
Если все это правда, подумала я, то не помешало бы узнать, где именно находился Реджи в момент ее убийства.
– Я была просто потрясена, – призналась я, – найдя ее тело.
– Да, могу себе представить. Вся эта кровь… И все же Изабель заслужила такой конец, вам не кажется? Сама напросилась, вот и умерла.
Я промолчала, тут Реджи вдруг спохватился. Покачал головой, криво улыбнулся:
– Простите. Я не должен был так говорить.
– Не стоит извинений, мистер Лайонс.
– Реджи, – поправил он меня с вымученной улыбкой. – Мы же с вами теперь друзья, правда?
– Надеюсь, что да, – ответила я. Мне определенно не хотелось заиметь такого врага.
Реджи не выказывал желания уйти с берега озера, так что я вернулась в дом в одиночестве.
Я не думала, что узнала что-то новое. Но было в его рассказе нечто такое, что натолкнуло меня на мысль, за которую никак не получалось зацепиться. Точно такое же ощущение возникало и при размышлении обо всей этой истории, словно фрагменты головоломки были разбросаны у меня прямо под ногами, и я подбирала и вставляла их в общую картину наугад, пытаясь уловить общий смысл.
Реджи Лайонс человек, безусловно, не простой. И я не вполне понимала, что можно извлечь из его рассказа. Нет, я не думала, что это он убил Эдвина Грина, если Эдвин Грин вообще был убит. А вот мотив покончить с Изабель Ван Аллен у Реджи явно имелся. Любовная связь между ними прекратилась, Изабель предала его, а потом воспользовалась личной трагедией, чтобы бросить тень на имя Лайонсов.
Нет, меня нисколько не удивляло, что Реджи желал ей смерти, но судя по тому, что говорили про него остальные, страшно боялся вида крови. Такой человек едва ли способен нанести своей жертве множественные ножевые ранения. Но, разумеется, никак нельзя предсказать, на что способен кто-либо в порыве гнева или страсти.
Я настолько погрузилась в свои мысли, что лишь на третий раз услышала голос, окликающий меня.
– Миссис Эймс! – Я подняла голову и увидела Гаррета Уинтерса, направлявшегося ко мне от конюшен.
Пальто на нем не было, лицо раскраснелось от холода. Глаза ярко сияли в утреннем свете, кудри развевались на ветру, и я снова отметила про себя, какой привлекательной внешностью одарила его природа.