Странная месть (Уивер) - страница 138

И тут он увидел, что на диване лежит Эдвин. На протяжении всего вечера тот выпил куда больше положенного и смешал спиртное с наркотиками. Теперь же он находился в полной отключке, и возня Брэдфорда его не разбудила. Брэдфорд подошел ближе, с ненавистью глянул на красивое лицо недруга и задался вопросом: ощущает ли Эдвин всю силу его ненависти?

Тут вдруг Эдвин зашевелился, и Брэдфорд с виноватым видом побрел к двери. Но почему-то никак не получалось заставить себя сразу же уйти. В голове начал формироваться некий смутный план, какая-то совершенно чужеродная ему идея, которую никак не удавалось сформулировать. А затем, словно сквозь туман, до него наконец дошло: он должен убить Эдвина.

И эта мысль не сопровождалась чувством стыда или страха, которые обычно сопровождают подобные мысли. Нет, вместо этого Брэдфорд почувствовал странное возбуждение – так бывает, когда долго и страстно чего-то желаешь, а затем видишь: вот оно, сейчас сбудется. “И сделать это так просто, – подумал Брэдфорд. – Проще некуда”.

Он оглядел комнату. Движения его были до сих пор несколько скованы под воздействием алкогольных паров, однако он чувствовал, что в голове немного прояснилось. И он понимал, что, если убрать Эдвина, путь к сердцу и руке Беатрис окажется открыт. Она станет целиком принадлежать ему и только ему, они будут вместе, и уже никто не сможет помешать их счастью.

Брэдфорд снова огляделся. Да, но как это сделать? Можно ударить Эдвина по голове чем-то тяжелым, но даже в состоянии опьянения он понимал, что ничего хорошего из этого не получится. Все сразу же подумают на него. Они с Эдвином остались здесь вдвоем, и кто-то непременно это запомнил. Кроме того, Брэдфорд понятия не имел, какой силы следует нанести этот смертоносный удар с учетом его нынешнего состояния.

Он прикурил сигарету, присел на краешек кушетки и задумался. Где-то на заднем плане громко тикали часы, с каждой секундой нервное напряжение усиливалось, и необходимость сделать хоть что-нибудь нетерпеливым пламенем разгоралась в крови.

В каминной трубе свистел ветер, взвизгивал, точно разгневанный призрак, – создавалось ощущение, что этот призрак говорит с ним. И теперь Брэдфорд знал, что делать.

Он отбросил окурок и растоптал его носком ботинка. Затем поднялся и подошел к дивану, на котором лежал Эдвин.

– Эдвин. – Брэдфорд положил ему руку на плечо и потряс. Никакой реакции. – Эдвин! – уже громче крикнул он и затряс сильнее. Тот по-прежнему не двигался. Что ж, может, и к лучшему.

Эдвин находился в полной отключке, руки и ноги безвольно свисали, и еще он показался страшно тяжелым. Брэдфорд стянул его с дивана и взвалил на плечи. И еле устоял на ногах. До сих пор сказывалось действие выпитого, все движения были замедленными, но одновременно состояние опьянения придавало ему сил и решимости.