Я решила придерживаться в разговоре того же направления.
– Слышала, что в тот уик-энд произошли какие-то столкновения на романтической почве, – заметила я.
– О, да, ходили слухи, что там бушевали нешуточные страсти. Разговоров о том было немало. И еще много болтали о разнице в возрасте. Люди всегда косо смотрят на такие вещи.
– Да, могу себе представить, – согласилась я. Должно быть, причиной этих слухов послужил флирт Изабель Ван Аллен с более молодыми, чем она, людьми.
– Но никто из нас, разумеется, толком не знал, что там происходит. Слухи бывают самые дикие. Но лично я даже тогда не думала, что они слишком далеко заходят в своих увеселениях.
– Вплоть до смерти Эдвина Грина?
– Да. – Миссис Флетчер сочувственно прищелкнула языком. – Вот это была действительно трагедия. Ведь он был еще совсем молод.
– Вы верите в то, что его убили? – Я отбросила все уловки и уже не стеснялась показать, как меня интересует произошедшее той роковой ночью.
– В то время мне эта мысль и в голову не приходила. Несчастные случаи часто происходят, когда люди безрассудно себя ведут. Да и коронер был твердо в том уверен. Однако мой муж, едва услышав об этом, тут же принялся со мной спорить. «Хильди, – сказал он, – тут что-то не так». И оказался прав. Он почти всегда был прав. Несмотря на утверждения коронера, по деревне быстро распространились слухи о том, что ситуация не столь проста, какой кажется с виду.
– Ну а потом Брэдфорд Гленн покончил с собой, – напомнила я.
– Да, ужасно. Совсем еще молодой человек из такой хорошей семьи. И жизнь у него могла сложиться вполне успешно, если бы не эта история.
– В предсмертной записке он утверждал, что невиновен.
Перед тем как ответить, она задумчиво смотрела на меня некоторое время.
– Записка, если мне не изменяет память, гласила: «Я виновен лишь в одном – что слишком сильно любил».
Я не удержалась от мысли, что трагедия Брэдфорда Гленна произошла от того, что его несправедливо обвинили и что после этого он решил, что жить больше не стоит. Интересно, подумала я, что чувствовала Беатрис, узнав о его самоубийстве, испытывала ли угрызения совести из-за того, что отказалась от него, а он после этого свел счеты с жизнью.
– Тут есть еще одно обстоятельство, – сказала миссис Флетчер.
Я тут же насторожилась:
– Какое же?
– Может, это все досужие домыслы, но ведь дыма без огня не бывает, согласны? Как-то поздно вечером, незадолго до смерти Эдвина Грина, в Лайонсгейт вызывали врача.
– Доктора Брокхерста? – спросила я, вспомнив имя сельского терапевта. Доктор Джарвис упоминал о нем.