В его спальне я уловила какое-то движение и пошла посмотреть. Там был Паркс, лакей Майло, он чистил туфли хозяина. Паркс всегда очень усердно исполнял свои обязанности. Майло называл его занудой, но ценил за то, что он столь тщательно следил за его внешним обликом.
– Доброе утро, мадам, – поздоровался он. – Могу чем-то помочь?
– Доброе утро, Паркс. Вы видели мистера Эймса?
– Он вышел буквально пятнадцать минут назад, мадам. Был одет для верховой езды.
Так, значит, одет для верховой езды?.. А мне и слова не сказал, что собирается на прогулку.
– Спасибо.
Я прошла обратно в свою комнату и затворила дверь. Я немного обиделась на Майло за то, что оставил меня одну. Хотя развлечь саму себя я всегда была вполне способна.
Словом, я решила провести утро за чтением романа «Жертва зимы».
Уселась в кресло перед камином и открыла книгу.
«Призраки мертвых бродят среди нас, их дыхание окутывает все густым туманом. От их беззвучного шепотка по спине пробегают мурашки. Они молят о том, чтобы их истории поведали. И нет ничего холоднее дыхания того, кто стал жертвой зимы».
Изабель Ван Аллен несомненно обладала драматургическим талантом. Что ж, это может оказаться забавным и даже полезным.
Я прочла пять глав и отложила книгу. Она оправдала мои ожидания. В ней были выведены разнообразные действующие лица в трагедии об Эдвине Грине, причем описаны они были просто блестяще. Даже я, весьма поверхностно знающая всех участников драмы, без труда могла определить, кто есть кто, – с такой точностью Изабель Ван Аллен обрисовала всех присутствующих в тот роковой уик-энд в имении Лайонсгейт. Единственным прикрытием для них служили псевдонимы.
Нет, разумеется, я бы не причислила эту книгу к шедеврам литературного искусства, но написана она была весьма занимательно. Теперь я понимала, почему роман вызвал такую сенсацию, ибо он был насыщен пикантными и даже непристойными подробностями, да и сюжет закручен лихо, что заставляло читателя продолжать переворачивать страницы с целью узнать, что же произойдет дальше.
Как и говорила Винельда, там было много сцен, от которых просто брови лезли на лоб. Однако я подозревала, что книга могла произвести на читателей больше впечатления именно тогда, когда была написана. Теперь же, зная участников этих событий, я чувствовала, что все эти истории относятся к совсем другому времени и образу жизни. В ту пору молодые люди отличались большей неосмотрительностью. Нет, разумеется, если эта неосмотрительность приводила к убийству, то это совсем другое дело.
Я спустилась вниз. Близилось время ленча, и мне не хотелось, чтобы прочитанное мной как-то повлияло на оценку и восприятие гостей, которых предстоит увидеть.