– Понимаю, – протянула я. Хотя на самом деле не очень-то понимала. Этот поступок Изабель Ван Аллен показался мне весьма странным. Ведь она была еще молода и, судя по всему, вполне здорова. Что же заставило ее сделать подобные распоряжения о своих похоронах перед путешествием? Возможно, за этим крылось тщательное планирование и стремление предусмотреть все неожиданности, но чтобы такое совпадение… Весьма странно.
– Я тогда забеспокоился, но она лишь смеялась и говорила, дескать, не бери в голову, это всего лишь мера предосторожности. Изабель всегда смеялась над моими тревогами… – Десмонд умолк, стиснул зубы, а затем продолжил: – А теперь я рад, что она оставила эти распоряжения. Рад, что все будет так, как она хотела.
– Да, и вам от этого будет легче.
Я всматривалась в его лицо – похоже, Десмонда терзала какая-то внутренняя борьба. Он явно хотел сказать что-то еще, вот только не знал как. И наконец его все же прорвало:
– Я уже говорил вам, миссис Эймс, что провел большую часть жизни в Африке. В этой стране много предрассудков, но я всегда считал, что невосприимчив к ним. Добрый здравый британский смысл, знаете ли. Но теперь меня мучает один вопрос…
– Какой именно?
– После всего произошедшего я просто не могу удержаться от мысли, будто Изабель заранее знала… что ей не суждено вернуться из Англии живой.
Через несколько минут мистер Робертс извинился и вышел, а я осталась одна и принялась обдумывать эту новую информацию. Похоже, Изабель Ван Аллен подозревала, что ее поездка в Англию может плохо закончиться. Иначе зачем тогда ей было делать какие-то распоряжения на случай своей смерти? Но если это так, то почему она вообще сюда вернулась? Как-то не укладывалось в голове.
Целиком погруженная в свои размышления, я вышла в холл и тут же натолкнулась на мистера Уинтерса.
– О, день добрый, мистер Уинтерс.
– Добрый, – ответил он, ничуть не смущенный тем, что мы с ним едва избежали столкновения.
Я уже придумала, как вовлечь его в разговор, и тут же решила воплотить свои задумки в действие:
– Смотрю, вы собирались зайти в гостиную?..
– В гостиную? – переспросил он с таким видом, точно не понимал, в какую именно комнату собирался зайти.
– Да, и мне очень не хотелось бы вас беспокоить, но на стене рядом с обеденным залом висит одна картина, которая меня заинтересовала. Вот я и подумала, может, вы немного расскажете мне о ней.
– Конечно. – И он последовал за мной без колебаний, но и без особого, впрочем, энтузиазма.
Обмана тут не было, потому что это произведение искусства привлекало мой взгляд всякий раз, когда я направлялась в обеденный зал. То была сцена на рынке, написанная живыми яркими красками, и принадлежала она, судя по всему, к эпохе Ренессанса.