Мы остановились перед ней, и мистер Уинтерс глянул на картину с каким-то отсутствующим видом, словно смотрел сквозь нее.
Я знала, в период расцвета Лайонсгейта обитателям и гостям было не чуждо увлечение наркотиками, и не могла удержаться от мысли, что мистер Уинтерс до сих пор ими балуется. Впрочем, сейчас он не производил подобного впечатления. Он не походил на человека в ступоре, скорее то было постоянно присущее ему выражение отрешенности, словно он вглядывался сам в себя.
– Это подлинник, – заметил он, осматривая картину, – хоть и не слишком дорогой, мне кажется. В Лайонсгейте всегда было много ценных произведений искусства. Вероятно, Реджи распродал их давным-давно, раз не собирался возвращаться.
Возможно, мистер Уинтерс был больше приближен к реальности, чем я полагала. Может, эта отрешенность являлась лишь маской, которую он надевал, чтоб защититься от окружающих. Одно было ясно: он куда наблюдательнее, чем мне казалось.
– Понимаю. Похожая картина висит у нас в загородном доме, вот и решила узнать, стоящая ли это вещь.
– Возможно, – рассеянно ответил он.
– А здесь действительно много прелестных вещиц. Я, разумеется, не слишком разбираюсь в искусстве, но мне просто нравится смотреть на них.
– Лучшие живописные произведения Лайонсгейта находятся в портретной галерее. Есть несколько чудесных картин, в том числе кисти Икинса[3], Рубенса, есть отличный портрет Анжелики Лайонс, написанный Давидом еще до революции. Вот как раз за него, по-моему, можно выручить весьма приличную сумму, если бы Реджи надумал расстаться с этим полотном.
– Я непременно должна увидеть эту портретную галерею, – сказала я.
– Могу показать прямо сейчас, если желаете, – отозвался мистер Уинтерс. Впервые за все время в нем вдруг проснулся истинный интерес к чему-то, и мне не хотелось, чтобы он угас. К тому же это даст мне возможность поговорить об убийстве Изабель.
– Я была бы просто счастлива.
И вот мы стали подниматься по лестнице, и я попробовала повернуть беседу в нужное мне русло.
– Все же странно, что инспектор не вернулся сюда сегодня.
– Думаю, скоро появится, – безразличным тоном произнес мистер Уинтерс.
– До сих пор не верится, что такое могло случиться. Просто ужас!
– Да.
Пока разговор складывался не слишком удачно. И я подумала, что получить хоть какую-то информацию от моего собеседника будет непросто.
Длинная галерея, тянувшаяся вдоль фронтальной части дома и отделанная деревянными настенными панелями, представляла собой впечатляющий образец архитектуры эпохи Тюдоров. Несмотря на задернутые шторы и темноту в помещении, я сразу же оценила его красоту.