Мистер Уинтерс с нехарактерной для него живостью прошел через галерею и раздвинул красные бархатные шторы на окнах, и в помещение ворвался утренний свет. Пылинки танцевали в лучах солнца, и стало видно, как вылиняли ковры, но все равно комната была очень красива.
И вид мистера Уинтерса теперь вполне гармонировал с ее освещением. Оказалось, кудряшки у него отливают золотом. А его почти бесцветные глаза так и сверкают, и цвет их сродни отблескам солнца на поверхности холодной воды. Он и сам сейчас походил на произведение искусства.
Я повернулась к стене, что напротив окон – там висел впечатляющий набор живописных работ – и принялась изучать их. То были портреты членов семейства Лайонс во всем их блеске и славе: шикарные джентльмены в рубашках, отороченных кружевом, и шляпах с перьями; красавицы дамы в роскошных платьях, украшенных блестками, детишки со скучающими лицами и масса их престарелых предков или родственников с суровыми физиономиями.
– Вот это Рубенс. – Мистер Уинтерс указал на портрет джентльмена со строгим лицом. – А Икинс написал вон ту даму, одетую пастушкой.
– А где же Давид? – спросила я, но тут же догадалась. Я не большой знаток живописи, однако всегда могла узнать настоящий шедевр. То был портрет очень красивой женщины, одетой в голубое платье с пышными развевающимися юбками.
– Ну, что скажете? – спросил мистер Уинтерс, с любопытством глядя на меня.
Я всмотрелась в картину.
– Изумительный портрет. Я должна знать, кто она такая?
– Очень похожа на Беатрис, вам не кажется?
Я снова заглянула в холодные светло-голубые глаза изображенной дамы, выискивая знакомые черты.
– Да, определенное сходство с Беатрис есть.
– Анжелика Лайонс убила своего первого мужа во Франции, – небрежно заметил мистер Уинтерс.
У меня брови полезли на лоб.
– В самом деле?
– Именно он заказал Давиду ее портрет. Они ссорились на протяжении нескольких месяцев, и в итоге Анжелика заколола его кинжалом. Затем уехала из Парижа, прихватив шкатулку с драгоценностями и свой портрет, ну а потом вышла замуж за Айво Лайонса. Он, судя по всему, оказался очень мудрым и понимающим человеком.
Скорее всего, подумала я, эта Анжелика Лайонс обладала особым даром убеждения.
Мы молча прошли по галерее, разглядывая портреты. Время от времени я украдкой бросала взгляд на мистера Уинтерса и поражалась произошедшей с ним перемене. Он очень оживился, глаза его сверкали, он словно весь светился изнутри. Похоже, живопись действовала на него наподобие некоего тонизирующего средства.
Мы дошли до дальнего конца галереи, и я, точно громом пораженная, остановилась перед портретом, висевшим с самого края, отдельно от остальных.