Бальестерос взглянул на него. А потом стукнул по столу колпачком авторучки, словно в знак того, что принял решение.
– Отсюда я должен уходить. Но этот вечер у меня свободен. Как вы думаете, не стоит ли нам взглянуть на этот дом вблизи? Здесь есть адрес…
Доктор почти развеселился, заметив, что удивленным из них двоих впервые оказался не он.
– Я и сам думал поехать, но…
– Ну так поедем вместе, на моей машине. – Выражение лица Рульфо заставило его улыбнуться. И он добавил: – Можете считать это взаимностью.
Всю дорогу они молчали. Рульфо раскрывал рот только затем, чтобы спросить разрешения закурить и время от времени, взглянув на план города, подсказать сидящему за рулем доктору, куда сворачивать в этом лабиринте безлюдных аллей. Бальестерос сделал вывод, что им не о чем говорить, кроме как на ту странную тему, что свела их вместе. С другой стороны, отсутствие диалога дало возможность предаться размышлениям. В отличие от Рульфо, себя он считал человеком осторожным. Его удивляли как стремительность, с которой он поверил этому незнакомцу, так и несвойственное ему, но им самим принятое внезапное решение посетить дом. По первому пункту он тем не менее мог положиться на свой профессиональный опыт, который говорил за то, что Рульфо не сумасшедший и что он не лжет. Он сам мог быть обманут, но никого обманывать не пытался. Немногословность Рульфо была вполне понятной: этот человек выглядел таким же сбитым с толку, таким же с головой погруженным в необъяснимое, как и он сам. А что касается его собственной идеи поехать взглянуть на дом… Что ж, кажется, и в свои годы он еще может удивлять себя.
Это был один из загородных кондоминиумов. Названия его улиц вызывали в памяти волшебные сказки: аллея Араукарий, улица Вязов… Но окружающее, несмотря на зелень и тишину, тотчас же развеивало наваждение: высоченные стены, решетки, охранники, охранные системы и камеры наружного наблюдения окружали весь квартал, защищая от глаз любопытных жилые дома. Но скрыты они были не одинаково: относительно небольшие дома лишь слегка прикрыты, а самые солидные загорожены до состояния полной неразличимости, как будто степень приватности была значительно большей роскошью, чем система «умный дом» в максимальной комплектации.
Каштановая аллея оказалась узкой улочкой, и вправду обсаженной каштанами и устланной опавшими листьями. Сумеречный вечерний свет уже угасал, когда Бальестерос припарковал свой «вольво» напротив дома номер три. Участок был последним на улице и сам собой образовывал что-то вроде небольшой площади. Немалой высоты ограда и массивная железная дверь призваны были лишить зевак надежды удовлетворить свое любопытство. Порывы ветра осторожно шевелили палую листву, словно перебирали гитарные струны. Где-то залаяла большая собака, может быть дог.