– Твой сын в полном порядке и сейчас спит, – отчеканила девица каждое слово. – Скоро ты его увидишь. Оставь… эту… тему.
Ракель опустила глаза, ее губы дрожали.
– Могу я продолжить? – поинтересовалась Сага.
– Да.
– Больше не перебивай меня.
– Хорошо, не буду…
– Великолепно.
Выражение лица девицы вновь стало безмятежным.
– Мы столкнулись с довольно серьезной проблемой. Признаюсь тебе кое в чем. – Она понизила голос практически до шепота, Рульфо едва удавалось что-то расслышать. – Все это для меня – слишком. Превышает мои возможности… Когда они сделали меня Сагой, то не знали… Я неопытная глупышка, моя дорогая. Взгляни на них. – Она указала в сторону дам, на их недвижный ряд почти обнаженных тел, словно это танцовщицы кабаре, приветствующие публику со сцены. – Все они старые, все такие яркие, ждут подходящего момента… Я всего лишь пять лет во главе этой колесницы, запряженной одиннадцатью кобылами… Есть трения, есть альянсы… Некоторым из них я нравлюсь, а другим… Некоторые становятся слишком могущественными… Мага использует Лорку так, что у меня волосы встают дыбом. С губ Стрикс не сходит По…[57] хотя на данный момент ее замыслы мне понятны. Сама я использую всего Элиота[58], Сернуду и Борхеса, как и ты… На эти стихи можно положиться. Но ведь ты сама знаешь, что это такое – мир, расширяющийся без всякого контроля… Где-нибудь кто-то прямо сейчас сочиняет поэму, которая – о чем автор даже не подозревает – может свергнуть меня с пьедестала… Некая фраза на любом языке… Мне страшно. Меня ужасает эта безостановочно растущая раковая опухоль. Элиота, Сернуды и Борхеса на данный момент хватает. А завтра?.. А через пять минут?.. Мы отданы на милость воображения. Один стих может создать нас, а другой – уничтожить. Мы очень слабы. Мы – всего лишь то, чего достигают поэты…
Некое движение в ряду дам. Одна из самых юных покидает шеренгу и медленно и вальяжно идет вперед, словно модель по подиуму. Это номер девять, если считать от девочки: Рульфо припоминает, что ее зовут Инкантатрикс. С беспокойством он отмечает, что направляется она к нему.
– Вот поэтому молчание твоего разума меня и приводит в отчаяние, оно ввергает меня в панику, – продолжила Сага. – Акелос и ты однажды нас предали…
– Я никого не предавала.
– Ладно, ты хотела нас обмануть, если тебе больше нравится такая формулировка, а Акелос предала нас, помогая тебе. И сейчас может случиться нечто подобное. Если бы ты, по крайней мере, могла раскрыть для меня кое-что…
Она остановилась в паре шагов от Рульфо – девушка с темно-каштановыми волосами, худым лицом и пленительным телом, сквозившем сквозь легкое одеяние в мельчайших деталях. Пара массивных серег украшала ее уши. Губы набухали розовыми бутонами. Они шевельнулись, складываясь в улыбку. Меж ее девичьих грудей в такт дыханию вздымалась и опускалась маленькая золотая арфа. Не было ли сказано в «Поэтах и их дамах», что она вдохновляла Лотреамона