в тебя, и ты уже не можешь оставить их в стороне. Они такие же необъяснимые, как поэзия, но они здесь. Случаются каждый день вокруг нас, везде, в любой точке этого мира. Может, все это вызывают они, а может, и нет… кто знает, возможно, они тоже жертвы, а единственные виновники – слова, их цепочки, стихи… Но я был свидетелем двух из этих вещей, вернее, даже трех, считая Герберта Раушена. – Он поднял три пальца левой руки перед лицом Бальестероса. – И я собираюсь поделиться с ними полученным опытом, вернуть им мяч.
Как только Рульфо умолк, Бальестерос, казалось, вышел из глубокого транса:
– Все больше тебя узнаю… Саломон Рульфо, порывистый. Страстный Рульфо. Рыцарь отмщения… Послушай меня, дубина стоеросовая! – И Бальестерос встал прямо перед ним. – Все это нам не по зубам, тебе и мне, а может, и этой бедной девушке тоже!.. Ладно, может, относительно нее я ошибаюсь. Возможно, она привыкла к зрелищу неразрушаемых органических тканей, но я-то нет, и ты тоже… Назови это поэзией, колдовством или квантовой физикой, но все это превышает возможности моего скромного понимания врача общей практики… Так что даже если я соглашусь, что ты прав… И не подумай, что я ставлю тебе в упрек это чувство… Если бы с кем-то из моих детей… – Он остановился, не слишком хорошо зная, как продолжить. «Кажется, я сегодня перебрал», – подумал он. – В общем, я понимаю и в некоторой степени разделяю твое… Но ведь даже если бы ты мог хоть что-то этим поправить, что ты собираешься делать?.. Купишь пистолет и отправишься с ним в Прованс, в эту усадьбу?.. Что мы будем делать?..
– Есть одна возможность. Я только что о ней вспомнил.
Бальестерос посмотрел ему в глаза:
– Что ты имеешь в виду?
Рульфо собирался что-то сказать, когда раздался крик.
Она знала, что нужно поспать. Но, как и в смерти, в сне ей, видно, тоже было отказано.
В комнате было темно, едва можно было разглядеть очертания мебели. И эта темнота напомнила ей о другом, невыносимом: она вновь увидела своего мальчика запертым в темной комнате, живущим не как человек – как зверек, но тогда он, по крайней мере, был жив, был, по крайней мере, рядом с ней, по крайней мере…
«Не думай больше о нем. Постарайся забыть. Он умер».
На мгновенье она задалась вопросом: откуда идет эта жесточайшая, безмерная ненависть, которую испытывала по отношению к ней Сага? Попыталась углубиться во тьму ее прошлого, но ощущала только пустоту. Конечно же, ей не было дано собрать воедино ее прошлые жизни. Дама номер двенадцать на данный момент занимала тело ничтожной женщины с короткими волосами по имени Жаклин, но раньше она воплощалась во многих других телах – так же как и остальные дамы. Она не думала, что хоть раз дала повод для такой страшной ярости. Жаклин вспоминалась ей с улыбкой на лице, смиренно склонявшейся перед ней во время церемоний…