Забини слушал внимательно, а перо строчило, протоколируя каждое слово. Этой истории не суждено пройти цензуру — все будет записано до последней паузы, и неважно, как сильно она может повлиять на человека, который будет читать ее. В конце концов, эти исповеди попадают только к тому человеку, который готов их принять и понять.
* * *
«...В тот день солнце светило очень ярко...»
В Хогвартсе продолжались занятия, несмотря на страшные события, разворачивающиеся за его стенами. Школьники почти каждый день получали письма от родных, и волнение стихало ненадолго — до следующего сообщения о нападении или о стычке Рыцарей с Пожирателями смерти. Это был каждодневный утренний ритуал: совы десятками влетали в Большой Зал, наполняя подавленную тишину тревожным хлопаньем крыльев, бросали послания и торопливо улетали обратно, прихватив заранее приготовленные ответы.
Одна из сов, ухнув, швырнула на преподавательский стол сверток, чуть не угодивший в тарелку Дамблдора. Занятые своими сообщениями школьники не заметили этого, но профессора мгновенно отгородили стол от учащихся щитами и дали старостам указания быстро уводить своих подопечных по факультетским гостиным. Вскоре в Большом Зале остались только несколько преподавателей, не побоявшихся столкнуться со странным предметом и возможными последствиями.
Реакция Эшли была самой красноречивой: ее передернуло от одного вида запечатанного свертка. Чем бы ни была эта вещь, ее совершенно явно касался Волдеморт, и это оставило леденящие кровь следы.
— Пожалуйста, не трогайте, — севшим голосом попросила Эшли. — Лучше, если это сделаем мы...
Дамблдор кивнул и отодвинулся от предмета, подавая пример остальным.
Эшли сглотнула. Пока что эта штука не взорвалась, не выпустила ядовитые клубы — вообще ничего не сделала. Но все равно Эшли вздохнула с облегчением, когда появился Гарри в сопровождении нескольких рыцарей, одетых в мантии с капюшонами. Он настаивал на том, чтобы они по возможности не раскрывали свое инкогнито, и Эшли с Сириусом были одними из немногих рыцарей, кого знали в лицо.
— У тебя есть предположение, что это может быть? — спросила Кати. Эшли видела ее лицо, скрытое тенью капюшона — бледное, почти серое. Ни один из них не ожидал, что сила Волдеморта настолько возрастет, что даже простое прикосновение к предмету оставит после себя такой явственный, такой красноречивый след.
Гарри покачал головой, внимательно разглядывая сверток. Присланный небольшой предмет был упакован в бумагу и тщательно перевязан. Ни подписи, ни адресата — но было понятно, что конечным получателем этой посылки должен стать Гарри. Но его было не найти — как сам Гарри не мог найти Волдеморта, несмотря ни на какие ухищрения.