Гарри вопросительно поднял брови, не совсем понимая, почему именно Забини взял на себя нелегкую роль вестника. Сообщать людям об их скорой кончине не самая приятная миссия. А некоторые особо темпераментные волшебники могут и зашибить гонца с дурными вестями.
Однако Забини был не просто вестником — его задачей было записать историю путешествия во времени и сохранить ее для потомков. Чтобы когда-то, через тысячу или через десять тысяч лет, далекий-далекий преемник Князя смог бы прочитать эти записи и воспользоваться бесценным опытом своих предшественников. Вне зависимости от того, чем всё закончится для самого Гарри и его рыцарей, будущие поколения должны знать о деяниях своих предков.
Гарри, слушая Забини, отстраненно размышлял о том, что в волшебном сообществе очень многое необъяснимым образом долгое время хранится в тайне, чтобы потом всплыть в надлежащий момент. Рыцари, Стихии, хранители, летописцы... создавалось такое впечатление, что у каждого волшебника была какая-то своя особая роль, которую необходимо сыграть при строго определенных условиях. Кому-то везло, и он всю жизнь проживал обычным магом, не будучи втянутым в масштабные события. А кто-то становился частью истории и творил эту историю — или хотя бы записывая ее. Как Блейз Забини, а когда-то, задолго до него, другой Блез записывал историю Мерлина.
— Хорошо, я понял, — Гарри встал, дождавшись, пока Забини закончит. — Я рассказываю тебе, а ты сохраняешь эти сведения для потомков. Мне начинать?
— Прямо сейчас? — опешил Забини.
Гарри подошел к окну, взглянул на желтый диск луны. Он как раз успел сложить воедино все кусочки головоломки и понять, как и что делал Гарри-из-будущего, как ему это удалось и откуда брались все подсказки. Было самое время записать эту историю и сделать ее, наконец, просто историей, перешагнуть через эти события и идти к победе.
— Не думаю, что проживу достаточно долго, чтобы ты успел записать все, что нужно, потом. На это может просто не хватить времени. Так что давай сделаем это сейчас.
Оглянувшись, он перехватил ошарашенный взгляд Забини, который вытащил из-за пазухи свиток пергамента и самопишущее перо.
— Ему было тридцать пять, когда он вернулся в прошлое. В апрель тысяча девятьсот девяносто пятого, в год, когда в Хогвартсе проводили Турнир трех волшебников. Он не мог напрямую вмешаться в происходящие события, но практически сразу начал менять ход истории — тайно, исподволь влияя на события и собирая по крупицам средства, которые позже позволили ему за считанные недели созвать рыцарей и творить настоящие чудеса даже по меркам волшебного мира. Я всегда считал и продолжаю считать его удивительным человеком. Настоящим Князем.