Он как раз закончил писать, когда в дверь постучала экономка, пани Михалевская. Вчера она не успела поздороваться с Лешеком. У нее было слишком много работы, как и всегда перед праздником. А теперь, узнав, что Лешек уезжает после обеда, она оторвалась от выпечки сдобы, отдав ее в умелые или не слишком умелые руки повара, только бы повидаться с молодым хозяином и выразить ему свою радость по поводу того, что снова, благодарение Господу, видит его здоровым. Она стала рассказывать, как все в округе расспрашивали, что и как у него, кто что говорил, кто что делал…
Лешек слушал ее болтовню, и ему вдруг пришло в голову, что эта женщина – живая хроника всего округа, а значит, она наверняка знает то, о чем ему не хотелось бы расспрашивать в городе.
– Михалеся моя дорогая, – сказал он, – у меня к тебе просьба.
– Просьба?
– Не знаешь ли ты, Михалеся… – у него задрожал голос, – не можешь ли ты мне сказать… где… похоронили…
– Кого?
– Где похоронили ту… девушку, что погибла во время аварии?..
Женщина даже рот раскрыла от удивления.
– В какой аварии?
– Ну… той, в какую она попала вместе со мной! – Он явно терял терпение.
– Иисус и Мария! – вскрикнула Михалеся. – Да что ж вы такое говорите, господин Лешек! Как же ее могли похоронить?! Вы ведь про Марысю спрашиваете?.. Что у Шкопковой служила?.. Так она жива!
У Лешека кровь отхлынула от лица. Он сорвался со стула и чуть не упал.
– Что?! Что?! – жутким шепотом спрашивал он, так что перепуганная Михалеся даже отступила к двери.
– Да богом клянусь! – воскликнула женщина. – Зачем же было ее хоронить? Она выздоровела. Ее вылечил тот знахарь, и его потом за это в тюрьму упекли. А она так на мельнице и живет. Я ж от людей-то знаю. Да вот и наш Павелек, с кухни который, своими глазами ее видел… Боже! На помощь!..
Лешек покачнулся, зашатался и упал на пол. Испуганная экономка решила, что он потерял сознание, но услышала всхлипывания и какие-то бессвязные слова. Не понимая, что происходит, но чувствуя свою ответственность за случившееся, она выбежала из комнаты, призывая на помощь.
В гостиной сидело все общество. Она влетела туда и, задыхаясь, сообщила, что с господином Лешеком что-то случилось.
Но не успела она закончить, как вбежал сам Лешек, пролетел через комнату и, не закрыв за собой дверь, выскочил на террасу.
– Еще простудится! – простонала Михалеся. – Без пальто! Что ж я наделала!..
А Лешек тем временем бежал к конюшне.
– Скорее запрягай! – крикнул он первому попавшемуся конюху. – Скорее! Скорее!
И сам стал помогать. Все пришло в движение. Из дворца выбежал лакей с шубой и шапкой. Пять минут спустя сани уже неслись в Радолишки, причем неслись, точно обезумевшие, потому что Лешек отобрал у кучера вожжи и правил сам.