Седая голова старика склонилась в низком поклоне, прокурор нахмурился, а все присутствующие посмотрели на обвиняемого.
Но Антоний Косиба по-прежнему сидел безучастный, с опущенной головой. Он не слышал ни ловких вопросов прокурора, ни контрнаступления защитника, ни показаний свидетелей. Только на минутку пробудил его к жизни тихий дрожащий голосок Марыси. Тогда он поднял глаза и беззвучно пошевелил губами, чтобы тут же снова впасть в апатию.
«Ничего у меня не осталось, – думал он, – ничего меня не ждет…»
А тем временем на свидетельскую трибуну встал самый важный свидетель, чьим показаниям адвокат Корчинский придавал наибольшее значение. Впрочем, не только он один, но и судьи, и публика с одинаковым нетерпением ожидали его появления. Взять слово собирался великолепный хирург, светило науки и лицо номер один в польской медицине, самая значительная персона, как бы там ни было, представитель всего медицинского сообщества, официальный представитель его, председатель и попечитель.
Кто не знал его лично и никогда не видел, именно так и должен был представлять себе профессора Добранецкого. Высокий мужчина в расцвете лет, несколько полноватый, с красивым орлиным профилем и высоким лбом. От каждого его жеста, от самого звучания голоса, от сосредоточенного и внимательного взгляда так и веяло той уверенностью в себе, которую дает только сознание собственной значимости, причем значимости, всеми признанной и подкрепленной высоким положением в обществе.
– Несколько человек обратились ко мне как к хирургу, – начал он, – с просьбой обследовать состояние их здоровья. В свое время все они перенесли весьма серьезные травмы или заболевания, а потом были подвергнуты хирургическому лечению, которое проводил знахарь по фамилии Косиба. Аускультация[19] и снимки, сделанные с помощью аппарата Рентгена показали, что происходит…
Тут профессор стал перечислять по очереди фамилии только что опрошенных свидетелей и описание повреждений, которые у них имелись, присовокупляя оценку их опасности для здоровья, а также оценку проведенных операций и результатов лечения. Щедро посыпались латинские названия, медицинские термины, профессиональные обозначения.
– Подводя итог всему вышесказанному, – закончил профессор, – я должен констатировать, что во всех случаях операции были проведены совершенно правильно, с глубоким знанием анатомии и предотвратили смерть или неминуемое увечье больных.
Председатель суда кивнул.
– А чем вы, господин профессор, можете объяснить тот факт, что человек без всякого образования сумел выполнить столь рискованные операции с благоприятным результатом?