– Да, моя дорогая, так все и будет, – сказал он и прижался лицом к ее ладони.
– Вот видишь! – Беата улыбнулась. – А теперь ты должен постараться заснуть. Уже поздно.
– Хорошо. Мне и правда хочется спать.
– Спокойной ночи, мой единственный, спокойной ночи. Сон придаст тебе сил.
– Спокойной ночи, мое счастье.
Беата прикрутила фитиль в лампе, завернулась в плед и прилегла на диван. Но через четверть часа вспомнила, что ему еще надо на ночь дать капли.
Она встала, отсчитала двадцать капель лекарства, пахнувшего креозотом, долила воды и наклонилась над больным.
– Янек! – позвала она вполголоса, – надо лекарство выпить.
Он не проснулся. Она нежно тронула его за плечо и нагнулась пониже.
Только теперь она заметила, что глаза у него открыты.
Он умер.
Как раз посередине пути между Радолишками и Нескупой с незапамятных времен стояла водяная мельница, которая когда-то была собственностью отцов-базилианов из монастыря в Вицкунах, основанном ими еще во времена короля Батория. А теперь мельница принадлежала Прокопу Шапеле, которого все в округе звали по-белорусски Прокопом Мукомолом.
Земля в этих местах была и не слишком богата, и не очень уж плодородна – родили потихоньку рожь да картофель, – и принадлежала она по преимуществу мелкопоместной шляхте и мужикам. Но ржи для помола Прокопу хватало всегда, поскольку конкурентов у него поблизости не было, не считая одной ветряной мельнички на расстоянии пяти километров в литовской деревеньке Бервинты. Но она едва справлялась с помолом для всех восьмидесяти хат деревни, потому как литвины отличались исключительной хозяйственностью и многие из них умели с пяти десятин собрать больше, чем иной белорус с семи, а то и с восьми.
Так же обстояли дела и в Нескупой. Там жили русские, старообрядцы, которые некогда пришли сюда из России. Мужики все рослые, здоровые, работящие, для них от восхода до заката за плугом ходить не трудно, а пахали они так глубоко, как и в Бервинтах не умели.
А в Радолишках, как и во всех маленьких местечках, жили евреи, которые, хоть и в меньших количествах, занимались скупкой зерна по дальним деревням как для городских нужд, так и на вывоз в Вильно. И от них Прокоп Мукомол тоже получал работу. Так что он на недостаток работы не жаловался, и, пока не случалось засухи, пока воды в прудах хватало, причин для жалоб у него и не было. А засуха в тех краях бывала редко, и уж невесть какой долгой она должна была быть, чтоб для мельничного колеса воды не хватило. Конечно, пруды эти выкопали давным-давно, пару сотен лет назад, но сделано это было основательно и глубоко, да и каждые десять лет их чистили, чтоб не заросли.