– Подойди сюда, Полли, – сказал Декс. – Ты хочешь выпить стаканчик?
– Лучше не надо, – сказала она, – я могу вам помочь и так.
Через минуту он был раздет и усадил этого ребенка к себе на колени, подняв ей юбку. Его лицо помрачнело, и он стал тяжело дышать.
– Вы не сделаете мне больно? – сказала она.
– Не мешай мне, – ответил Декс, – а то не получишь денег.
Он запустил руку ей между ног, и она заплакала.
– Замолчи! – сказал он. – Или я прикажу Анне тебя выпороть.
Он обернулся ко мне. Я все еще не двигался с места.
– Так тебя смущает цвет ее кожи? – повторил он. – Хочешь другую?
– И так хорошо, – сказал я.
Я посмотрел на вторую малышку. Она почесывала у себя в голове, совершенно равнодушная к тому, что происходило. Она уже почти совсем сформировалась.
– Иди сюда, – сказал я ей.
– Можешь действовать смело, Ли, – подбадривал Декс, – они чистенькие. Ты когда-нибудь замолчишь?
Полли перестала плакать и громко всхлипнула.
– Мне больно!.. – захныкала она. – Вы слишком грубый…
– Замолчи, – сказал Декс. – Я дам тебе еще пять долларов.
Он дышал, как животное. А потом он схватил ее за ляжки и задвигался на стуле.
Слезы Полли текли теперь беззвучно. Негритяночка смотрела на меня.
– Раздевайся, – сказал я ей, – и ложись на диван.
Я снял куртку и расстегнул ремень. Она слабо вскрикнула, когда я вошел в нее. И она обожгла меня, как пламя преисподней.
До субботнего вечера Декстера я больше не видел… Я решил взять свою колымагу и заехать к нему. Если он собирается ехать, оставлю ее у него в гараже, ну а если нет, то сразу поеду дальше.
Когда позавчера вечером я расстался с ним, он был в полубесчувственном состоянии. Должно быть, надрался гораздо сильнее, чем я думал, и принялся выкидывать фокусы. У маленькой Полли, верно, осталась отметина на левой груди, так как этот болван вдруг стал кусать ее как ненормальный. Он полагал, что его доллары ее успокоят, но тут же примчалась эта негритянка Анна и стала грозить, что никогда больше не пустит его на порог. Наверняка он пришел в это заведение не в первый раз. Он не хотел отпускать от себя рыжую Полли, аромат которой, видно, пришелся ему по вкусу. Анна дала ему снотворного и поставила какой-то компресс, но ей пришлось оставить девчонку с Дексом, который вылизывал ее с ног до головы, захлебываясь от хрипа.
Я отлично понимал, что он должен испытывать, потому что тоже никак не мог оторваться от моей чернокожей малышки, и тем не менее я старался не сделать ей больно. Она ни разу не пожаловалась. Только закрывала глаза.
Вот почему я не знал, будет ли Декс сегодня в приемлемой форме для уик-энда у Эсквитов. Я и сам накануне встал чуть тепленький. Рикардо мог бы это подтвердить: уже в девять утра он налил мне тройной «зомби» – я не знаю ничего лучше, чтобы привести человека в чувство. Я ведь, в сущности, совсем не пил, пока не приехал в Бактон, и теперь понимал, как был не прав. Я не знаю случая, чтобы это не прочистило мозги, конечно, если принять достаточную дозу. Сегодня утром все было в порядке, и я затормозил перед домом Декса, чувствуя, что я в прекрасной форме.