– Да брось ты ломаться! – сказал я.
Она была рукой подать, и я притянул ее к себе. Она даже не пыталась запахнуть свой пеньюар или как-то посопротивляться.
– Дэн, ты все-таки странный тип, – сказала она.
– Почему?
– У Ника о тебе ничего не знают…
– А что должны обо мне знать?
Она ответила не сразу: хорошая пауза для расстегивания лифчика. Ей, наверное, было лет девятнадцать. Не больше. У Ника – одна свежатинка.
– Откуда ты?
– Оттуда… – сказал я, махнув куда-то рукой.
– Чикаго?
– Ага.
– Странно, – прошептала она. – Они всегда надираются до того, как к нам лезть. Можно подумать, что без этого смелости не хватает.
– Вы ведь их сами заряжаете, – сказал я.
– Когда они нам нравятся, то нет, – кокетливо отозвалась она, подвигаясь ко мне.
Я сидел за столом, и ее груди болтались у меня перед носом. Прямо напрашивались на поцелуи. Длилось это минут пять. Глаза ее были закрыты, а надушенная плоть терлась о мои губы. Я расстегнул под пеньюаром прозрачный лифчик и собирался уже раздеть ее полностью, но она меня опередила. На ее голом загорелом животе не было ни волоска.
– Ты странный… – повторила она, отодвигаясь. – Что, так и будешь сидеть на столе?
– А ты откуда? – спросил я в свою очередь.
– Из Бруклина.
Она засмеялась и потянула меня за руки.
– Я не буду тебе рассказывать, что родилась в пребогатом доме к югу от Центрального парка.
– Мне и не надо это рассказывать. Скажи мне лучше, ты в форме?
Она потянулась.
– Ничего.
Я снял куртку, она растянулась на кровати. Я снял ботинки и все остальное. Она закурила сигарету, глядя на меня краем глаза. Я уже собирался к ней приступить, но она остановила меня.
– Виски на кухне.
– Я его не пью, – ответил я. – Не так часто.
У меня во рту еще оставался привкус виски, выпитого час назад.
– По-моему, сейчас бы это тебе не помешало, – усмехнулась она.
Я хорошо понимал, куда она при этом смотрела.
– Не беспокойся, – сказал я. – Когда надо, заработает.
– Я подумала, что тебе нужно подзаправиться, – сказала она.
– Бак полный.
– Тогда иди сюда…
Она опустила руку и затушила сигарету в пепельнице, стоящей на ковре. Я подошел и лег рядом с ней. В течение нескольких минут я ласкал ее. Она молчала и на меня не смотрела.
Тут я уже всерьез задумался о том, что со мной могло случиться. Я попробовал целовать все ее тело. Обычно на меня это хорошо действует, даже несмотря на усталость.
Хоть бы хны.
Я настойчиво продолжал, чувствуя, что мои поцелуи начинают ее будоражить. Ее голый живот был теплым и упругим, как слива, позолоченная на солнце.
Внезапно я отпрянул: от нее настойчиво и отчетливо пахло мылом.