— Есть, — хладнокровно ответил Стива и со словами «Дас ист мясист» уже полез было в свою волшебную сумку.
Но Кирюша и так уже не сомневался, что сейчас из этой сумки Стива извлечет все, что ему заблагорассудится, вплоть до говна зебры на лопате на блестящей. Кирюша взвизгнул:
— Баранина, да? Замаринованная со специями, да?! Жирная и с ребрышком в каждом кусочке, да?!! Нет, лучше убейте меня, убейте! — и Кирюша стал якобы изо всех сил биться головой о подушку. А также пустил пену изо рта. Пены, правда, настоящей у него не получилось, потому что к пусканию пены нужно готовиться заблаговременно посредством хотя и противного на вкус, но впечатляющего по результату шампуня. Однако кой-какие слюни он все же выпустил изо рта.
— Не выеживайся, — посоветовал ему Стива. — Не баранина. Простая грязная свинина. Не замаринованная. Без специй. Без ребрышек. Но настоящая, и прямо здесь и сейчас, и притом два кило.
Ребятам было неудобно, а Стиве — хоть бы хны, хотя, вероятно, он прикидывался.
— Ну ты Турандина! — воскликнул Кирюша.
— Какая такая Турандина? — заинтересовался Олег.
— Целый год, почитай, ждали, вот какая Турандина! — опять воскликнул Кирюша.
Он что-то часто стал восклицать.
Какашин внезапно ударил кулаком по столу и громовым голосом сказал:
— Нет!
— Что нет?
— Сначала я буду топить печь! А уж потом и шашлыки! Потому что затопить печь — это главное!
— Да ну тебя на хрен с твоей печью, потом затопишь.
— Печь, дурачье, за пять минут не натопишь! Ее надо топить несколько часов, если хотите спать в тепле. А вас я, кстати, не задерживаю — идите жарьте свой шашлык.
— Олежек, если мы его вдвоем зажарим, мы ведь вдвоем и съедим.
— Испугали девку хреном! Вдвоем съедите, вдвоем и спать будете! На дворе! А я тут скромно наверну тушеночки и буду спать на кровати.
— Убедил. Ладно, так и быть, оставим тебе пару кусочков поплоше, подавись. Пойдем, Киря. А ты давай печку топи, потом нас накормишь, напоишь и спать уложишь.
Однако вышли на улицу все втроем.
— Ну какой костер? — с сомнением в голосе поежился Кирюха. — Сыро все, холодно...
— Вот и хорошо, что холодно! Погреемся.
— И не беда, что сыро, — неожиданно сказал Олег. — Там в сарае есть целый берестяной короб. Ну, в смысле, что целая коробка бересты.
— И хули? — цинично (а на самом деле показав себя полным идиотом) спросил Киря.
Ну, тут уж ему досталось... Тут уж начались натуральные разборки. И можете себе представить, эта жалкая ничтожная личность еще спорила!
Она спорила, что не могу поступиться принципами. Что мокрая древесина, а равно трава («Вот траву-то не трогал бы, а?!» — сказал бы кто-нибудь, если бы нашелся добрый человек), кора и протчая листва хорошо гореть не может. Потому что, видите ли, эта глубоко гуманитарная, жалкая и ничтожная личность по иронии судьбы весьма успевала по химии и физике и поэтому решила, что ей все дозволено. Дозволено игнорировать многотысячевековой опыт предков и вопрошать, за счет какого же такого загадочного «теплорода» эта самая пресловутая «береста», будучи мокрой, будет да вдруг хорошо гореть?! Это что за средневековая алхимия такая?! Нет, вы докажите, докажите!