Они не были даже знакомы. Олег видел ее много раз, но всегда издалека, и лишь однажды крупным планом, да и то мельком, хотя ему и так понравилось.
Однажды, год почти тому назад, собрались резать у Ивана свиней. Он тогда держал свиней и козла, а теперь одного только козла. Папешник тоже собирался, да не получалось, и послал вместо себя Олега. Потому что смочь-то не смог, а мяса тоже охота. Вот он и сказал Олегу поехать, вроде как поприсутствовать. Толку-то вроде от Олега и не было, а свинины тоже непременно дадут. Он и приехал, и дали, хотя и опоздал.
Он прособирался, да еще пока ждал трамвая. Вот и перерезали они всех свиней, а дело было в ноябре, и они пили водку и ели свинину на раскаленной до светло-красного цвета плите: легкие, печень и х... с яйцами. Нет, в хорошем смысле. Свиной х... с соответствующими яйцами. В доме было чрезвычайно жарко натоплено. Резали татарин Малахайка, Иван и Олег, хотя от него пользы не было, но зато он напился и наелся, не говоря уже про Дарьку, которая, к сожалению, спала, потому что всю ночь пряла шерсть. Но тогда и без нее было очень хорошо. Но с ней бы в тысячу раз лучше.
А началось с того, что ворота, раскрывшись, словно бы рухнули вовнутрь. Когда Олег вошел во двор, на свежем снегу уже лежали пять черных, опаленных паяльной лампой свиных тушек. А впрочем, пожалуй, туш. Тушками их называл Малахайка. Ему, конечно, было виднее. Он перерезал этих грязных свинищ столько, что и иному мяснику с Чикагских боен бы не уступил. Достаточно сказать, что когда их вскрыли, то у всех пяти сердце было разрезано точно пополам. Это была работа Малахайки — так он бил еще живых свиней прямо в сердце, и каждое свиное сердце — точно шашкой, напополам! Вот так фокус.
И он еще много рассказывал про забой скота, покуда подручные Иван и Олег под его руководством пластали туши. Он все время ругался и пенял на Ивана, что тот такой не такой. А тот только посмеивался, дымя «беломориной».
— Что ты такой не такой! — бранился Малахайка. — Соломы в хозяйстве нет!
— Отвяжись со своей соломой.
— Паяльной лампой кто палит? Дураки!
— Да ладно!
— Что ладно? Не ладно! Сальце засолишь — шкуру не угрызешь! Сальцо хорошо со шкуркой, нежная, вкусно!
— Ты ж татарин! Тебе вообще сало нельзя.
— Я не татарин, — возразил Малахайка. — У меня только бабушка татарин, а я не татарин и свинину всегда ем. И сало ем. Только надо вот как: свинью забил, соломкой обложил и подпалил. Шкурка нежная, вкусная. А не паяльной лампой!
— Ты достал! Ну нету соломы, что, удавиться теперь?
— Хозяин такой, — заключил Малахайка.