Итак, скрипка бы продолжала играть, а незнакомку бы он увлек и все такое. Повез бы ее в нумера на лихаче. Можно и на таксомоторе, но только не на совдейском. Чтобы шоффэр был одет во все кожаное, в очках, в крагах и вел себя корректно, а совдейские таксисты — это возомнившие о себе хамы и быдлы.
Что же касается собственно кабаков, то не факт, что Кирюша не посещал бы иногда и кабаков. Но он бы в этих случаях отдавал себе отчет в том, что посещает именно кабак, сознательно посещает. Изредка, для разнообразия. В ненастные ночи его изредка можно было бы видеть в самых грязных городских притонах, но уж тамошних ужасных проституток он бы не снимал. Максимум, что читал им стихи и жарил с бандитами спирт.
Далее. Можно пить, как Пушкин, шампанское (но, конечно, «Советское», то есть не совсем как Пушкин, но ладно). Водку, коньяк и вино, как все они там. Но вот если бы Кирюша захотел, как А.К. Толстой или
В.Я. Брюсов, ампулку морфия (а Кирюша непременно бы захотел), то был бы полнейший облом (и облом был). Ну хорошо, предположим, морфий — это крайности. Но — черт в склянке! Кокаин, черт в склянке! Это-то, надеемся, нам можно?! Черта с два! Нельзя в поганой Совдепии юному литератору кокаина, не положено.
Ничего вообще нельзя, вообще ничего не положено. Черт с ним, с кокаином. С шампанским черт с ним. Молока. Молока кружку можно? Обычного парного молока можно кружку? Нельзя. Ни за какие деньги! В магазинах иногда продают молоко, но оно порошковое, и пить его невозможно ввиду блевотогенного его вкуса. Мамочка ездила на рынок, там молоко было еще туда-сюда. Но парным-то оно всяко никогда не было.
То есть посмотрите сквозь пальцы: кружка парного молока. Вещь, в России доступная всякому. Последнему деревенскому слюнявому дурачку-подпаску доступная, в Совдепии эта вещь не доступна обеспеченному (да что там обеспеченному, прямо скажем — так или иначе состоятельному) молодому человеку. Дожили, срань же ты господня!
Если жить в деревне — тогда, по правде говоря, и в Совдепии доступная вещь. Но как же можно жить в деревне? Школа в городе. (Школа, кстати! Кирилл готов был скрежетать зубами; вероятно, его донимали глисты. Этот полнейший придурок Стива учился в хорошей школе, а Кирюша был вынужден в какой ни попадя по месту жительства. Вот если бы дело было в нормальной стране, где обучение платное, Кирюша бы тоже учился в нормальной школе. А в этой стране вот так.) Мамочка тоже в городе работает. Она не могла бы работать в деревне. И даже в каком-нибудь там заштатном или даже уездном городишке, где обыватели держат коров для парного молока, не могла бы. (Кирюша принципиально игнорировал выражения «областной», «районный», даже мысленно их никогда не произносил.) То есть мамочка не могла бы работать в настоящем своем качестве. Потому что чудо, что и в губернском-то их городе есть такой магазин. Такие магазины больше в столице.