Несколько десятков старых рабочих тоже добровольно организовались в группу, каждый подыскал себе какую-либо вещь, которую можно использовать как оружие для борьбы. «Они объявили: «Мы вместе с вами будем защищать главные и тыльные ворота! Сегодня дорог каждый человек, а два — тем более! Каждого погибшего заменит наш человек! Если умрем, наши люди отомстят за нас! Мужчины и женщины, стар и млад, если ублюдки из «Главного штаба» действительно пойдут в атаку, никому не дозволено стать негодяем! Мы родились «Артналетчиками» и ими погибнем!».
Одна из женщин, гордо расправив плечи, выкрикнула: «Сестры, мы тоже займемся этими молодчиками, пожертвуем собой в борьбе с ублюдками из «Главного штаба»!».
И тогда женщины, вместе с подростками, подогревая друг друга, стали каждый для себя искать оружие, готовясь к отпору.
Я так растрогался, что хотелось плакать. Какая картина героизма разворачивалась передо мной! Драматический подъем духа и героизма, которые я жаждал изведать, полностью завладели мною.
Я отыскал себе длинный металлический прут, крепко сжал в руках.
Потом все ринулись во двор.
Включилось несколько прожекторов, стало светло, как днем.
Часть людей бросилась к главным и тыльным воротам, часть несла охрану у всех четырех высоких стен.
Мне даже представилась картина после захвата Первого машиностроительного завода: как попало валяются тела мужчин и женщин, стариков и детей; погибшие по-прежнему плотно сжимают в руках окровавленное оружие. Представил себе ребенка, прижатого телом матери, которая укрывала его до последней минуты своей жизни, потрясающий до слез плач ребенка. Я представил себе, как я сам должен погибнуть, чтобы выглядеть наиболее мужественным и героическим, какие лозунги надо прокричать перед смертью. По моим представлениям или еще, можно сказать, по моим желаниями должен погибнуть после того, когда погибнут все. Тогда я пойду прямо навстречу окружившим меня многочисленным врагам из «Главного штаба по защите», в последний момент брошу на них яростный взгляд, прежде поломав оружие, чтобы не отдать в руки врагам. Правда с оружием могла выйти заминка: мой длинный металлический прут можно было ликвидировать только в топке доменной печи. Было бы лучше, если бы у меня была винтовка. Перед самой смертью я сделал бы так, чтобы она не попала в руки врага. А еще было бы лучше, если бы в руках оказалась подрывная шашка! Тогда можно было бы погибнуть вместе с врагами. Пример с оружием показал, что вообразить можно много: и героизм, и смелость, и драматические ситуации, однако совершенно очевидно, что невозможно все осуществить в деталях. Только выкрикивание лозунгов можно продумать в полную меру заранее. Я вспомнил французского кавалерийского капитана, описанного в произведении Гюго, когда он в битве Наполеона при Ватерлоо погибал в бою. Знаете, что он крикнул англичанам, окружившим его со всех сторон? Правильно, он крикнул всего одно слово — «дерьмо»! То слово, конечно, несет презрительный смысл. Но могли его понять в «Главном штабе по защите»? А если они не читали «93-й год» Гюго? Или читали, но забыли того Французского кавалерийского героя-капитана? Он не главный герой книги, а всего лишь безымянный персонаж, показанный Гюго. Тогда придется снова кричать «да здравствуют «Артналетчики»!